– Сын с женой развелся уже четыре года назад, - рассказывает шестидесятилетняя Татьяна Владимировна. – Развелись по ее инициативе, между прочим. В итоге никого она себе лучше не нашла, так и живет одна. И Димке не дает личную жизнь устроить! Как собака на сене!.. Опять он с девушкой расстался, и снова из-за бывшей жены!..
– …В первый же день, когда приехала, пошла помыться с дороги, Надя мне полотенце дала, – рассказывает двадцатисемилетняя Виктория. – Ну, я как всегда, ванну намыла, стала воду набирать, пены себе туда налила, все как я люблю. Легла отмокать. Полванны еще не набралось – стук в дверь: ты что так долго там? Блин, ну где же долго, я дома вообще часами моюсь, обожаю это дело… Говорю Наде: а мы что, куда-то торопимся? А она – не торопимся, но у меня вообще-то счетчики на воду стоят! Я оторопела. Говорю, тебе для меня воды жалко? Я тебе деньги отдам, скажи, сколько…
– Я ей говорю – мама, ну что ты от меня хочешь? – грустно рассказывает тридцатидвухлетняя Елизавета. – Скажи, что я могу сделать? Я не гуляю, ни с кем не общаюсь, нигде не задерживаюсь, с работы несусь домой бегом, даже по сторонам не смотрю, чтобы скорей тебя отпустить. Ну вот такой у меня график, до семи. Сдвинуть не получается, начальство категорически против. И сад до семи работает, а мне еще ехать больше часа. Забрать Машку сама я никак не успеваю…
– С бабушкой о-о-очень тяжело общаться стало! – грустно рассказывает девятнадцатилетняя Варвара. – У нее в гостях чувствую себя, как в пионерском лагере. «Не читай всякой ерунды!», «Пока не съешь, из-за стола не выйдешь», «Это кто это тебе там пишет постоянно? Я сейчас у тебя телефон заберу!» - как будто нам по пять лет… Ну ладно Верка, ей шестнадцать, но я-то – взрослый человек! Со мной родители и то давно уже в таком тоне не разговаривают… Хотя она ведь и с родителями примерно так же общается, так что чему я удивляюсь…
–…У меня даже мама уже прикалывается! – грустно рассказывает тридцатишестилетняя Светлана. – Вчера звонит в два часа дня, говорит – могу поспорить, что твой Олег сейчас спит!.. Я говорю, да нет, встал уже, позавтракал, сейчас вот посуду домою, и гулять пойдем с детьми. Она мне – а ты уверена? Сходи-ка, глянь. Спорим, что уже снова завалился в постель?.. Представляешь, захожу в комнату – так и есть! Это просто какой-то кошмар! Хоть плачь!..
– …Ну вот скажи, я что, действительно многого прошу? – чуть не плачет шестидесятисемилетняя Марина Максимовна. – Дочь с детьми и мужем полетели отдыхать на море. Я говорю, Тамарочка, когда сядет самолет, ты, пожалуйста, скинь мне сообщение, что все в порядке. Ты знаешь, что она ответила? Мама, говорит, перестань, если мы не долетим, в новостях тебе об этом скажут!..
– У тебя ребенок, говорит, слишком много ест, представляешь? – расстроенно рассказывает тридцатипятилетняя Надежда. – Как взрослый мужик, а ему всего тринадцать! Я говорю, мам, ну он растет, действительно сейчас метет все, что не приколочено. Лишнего веса ведь у него нет, все в рост идет. А она – ну, все равно это ненормально. Надо его ограничивать! Наедаться до отвала вредно, человек должен вставать из-за стола с легким чувством голода…
– …Да, когда мы женились с Игорем шесть лет назад, мечтали о большой семье: как минимум двоих детях с маленькой разницей! – рассказывает двадцатидевятилетняя Марина. – Он так вообще троих-четверых хотел. Но что с нас было взять, тогда мы сами были дети! Что такое ребенок на руках, не представляли даже приблизительно. Я, например, так точно не думала, с чем придется столкнуться. Младших братьев и сестер у меня не было, я вообще новорожденного ребенка увидела впервые, когда сама родила…
- ... Сижу в субботу вечером у себя на даче, вдруг - телефон, - рассказывает шестидесятилетняя знакомая. - Невестка звонит! И сразу начинает не говорить даже, а орать: "Нина Федоровна, признайтесь, это вы своего сына надоумили анализ сделать?" Я, конечно, сначала вообще ничего не поняла! Говорю, Люда, какой анализ, ты о чем вообще? Что случилось? А она - да не притворяйтесь, мол, Нина Федоровна. Как будто вы не знаете, что Антон в две тыщи четырнадцатом делал тест на отцовство...
– …Когда сын с женой развелся, их ребенку почти пять лет было! – рассказывает шестидесятилетняя Нина Васильевна. – Хотя проблемы начались еще в декрете. Невестка бывшая, Верка, транжира страшная была, у нее деньги просто меж пальцев утекали. Ну, вот, Сережка и ограничивал ее. Все, что нужно, покупал сам, наличные ей почти не давал. Если давал, то спрашивал, зачем и куда. Ей это ужасно не нравилось, конечно…
– Прошлой зимой у нас на работе было сокращение, – рассказывает тридцатисемилетняя Анфиса. – Я была уверена, что сократят меня. Наша кадровичка терпеть меня не может, все ходила, усмехалась, намеки делала, так что я и не сомневалась, кто первый кандидат на выход. Другую работу уже начала искать, никому не говоря, по собеседованиям бегала, Нинка меня прикрывала перед начальством… А в последний момент – хоп, и сокращают Нинку! Два оклада в зубы и – до свидания. Мы в шоке были обе…
– Глупость какая-то! – тяжело вздыхает мать. – Я могу понять, когда люди работают и по семьдесят-восемьдесят процентов зарплат отдают няне. Тут хоть что-то на руках остается, плюс, может быть, перспективы, ладно. Но в нашем случае? Платить за то, что вышла на работу? Из мужниных денег? Дочь говорит – вот, я так и знала, ты вечно недовольна, ну а чем тут быть довольной-то? Неудобно даже перед зятем… Жена у него на шее, двое детей, а теперь еще и няня тоже. Вот это как вообще?..
— ... Мы все в шоке! — рассказывает шестидесятилетняя Анастасия Львовна. — Маринка вчера вечером звонила. Говорит, я одна теперь, муж собрал свои вещи и уехал. Будут подавать на развод...
– Дочь позвонила, говорит, с четверга кладут ее на дородовое! – рассказывает шестидесятилетняя Мария Денисовна. – Тридцать восемь недель сейчас, что-то там врачам не нравится, будут решать, или кесарево, или так рожать, самой. Но, думаю, в любом случае до родов уже домой ее не выпишут. Просит нас с отцом младшую внучку тоже к себе забрать, старшая-то и так у нас с начала каникул. Я вроде согласилась уже, мужу сказала. А он встал на дыбы – то есть мы, говорит, будем с двумя детьми сидеть, а Борька дома на диване лежать? Не будет такого!..
– Машка мне эти деньги, триста тысяч, всучила шесть лет назад практически насильно! – рассказывает тридцатипятилетняя Ольга. – Ну, у меня непростой тогда период был. Осталась после развода с четырехмесячным ребенком на руках, да и еще с долгами бывшего мужа. Но я не просила! Машка сама привезла деньги. Я отказывалась! Она убедила взять – мол, у меня просто так лежат, а тебе сейчас нужны, возьми, оклемаешься, отдашь!