— С золовкой не общаемся с Нового года, ни видеть, ни слышать ее больше не хочу, бессовестную! – рассказывает тридцатитрехлетняя Тамара. – И со свекровью заодно: она, конечно, всегда на стороне любимой доченьки… Заявили мне, что я чокнутая сумасшедшая мамаша, и это мне к психиатру надо, а они все сделали правильно. Это после того, как мы после их выходки в инфекционной больнице десять дней пролежали, еще хорошо, что живы остались… Ненавижу их! Мужу так и сказала: больше ни я, ни дети на семейные посиделки ни ногой!
– С матерью вчера разговаривала по телефону! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Василиса. – Она всё про внука расспрашивала. Так переживает за нас, по ее словам, что ночами не спит, Мишкиными фотками весь дом у нее увешан. «Как там мой Мишенька?» - спрашивает. А я ей – мам, говорю, врач настоятельно рекомендует твоего Мишеньку этим летом на море везти! И не меньше, чем на четыре-пять недель. После гайморита…
— …И вот в пятницу днем звонит мне золовка из Москвы, Василиса! – рассказывает тридцатилетняя Инна. – Слушай, говорит, Инн, у нас, кажется, проблемы. Давай-ка все бросай и бегом дуй к матери. Вызывайте скорую! Я, говорит, сейчас с ней по телефону разговаривала, что-то она мне не нравится. Мне кажется, у нее инсульт!..
– Бабушка в детстве говорила: следи, мол, за здоровьем, Танечка, больная никому будешь не нужна – ни себе, ни детям, ни мужу! – вздыхает моя знакомая, Татьяна. – А я не верила. Говорила – никогда за такого урода не выйду, которому больная жена не нужна!.. Была уверена, что мой муж – не такой!
— Муж прекрасно знает, как я серьезно отношусь к питанию ребенка! – чуть не плачет тридцатидвухлетняя Ульяна. – Часами стою у плиты, делаю все свежее, на пару! Стараюсь, чтобы было не только вкусно, но и полезно… Я была уверена, что мой ребенок вообще не знает, что такое чипсы, газировка, весь этот пищевой мусор. Оказывается, знает! Муж постоянно кормит его дрянью. И чипсы, и чупа-чупсы, и фастфуд. Я просто в шоке!
— ...С папой нашим развелась в прошлом году, говорит, не хочу за ним горшки таскать, когда он станет старым… А тут Надя, сестра, рассказала мне по секрету – мама делает загранпаспорт, откладывает деньги, полечу, говорит, в Турцию или в Египет, а то, может, и Таиланд откроют, за молодым любовником – и хихикает. Что-то мне уже не по себе… Она в своем уме или нет? Может, ее лечить уже пора?..
— …Пусть, говорит, твой Даня устраивается на работу, берет ипотеку и съезжает уже от нас! – с возмущением в голосе рассказывает сорокалетняя Кира разговор с мужем. – Он взрослый мужик, ему двадцать лет, двадцать один уже скоро. Не хочет ипотеку, или не дают ему – пусть снимает комнату или квартиру. Сколько ты его будешь еще у своей юбки держать?
– …У невестки спрашиваю – Танечка, а Гриша лекарства-то пьет? – горестно рассказывает знакомая пенсионерка. – А она мне – Людмила Витальевна, а я-то откуда знаю? У Гриши, мол, и спросите, я здесь ни при чем… Нет, каково? Она жена или кто вообще? Неужели на мужа наплевать, я не понимаю?..
— …В общем, не знаю, смотреть на мужа больше не могу, в душе все оборвалось! – рассказывает тридцатитрехлетняя Яна. – О разводе думаю… Мама говорит – ты с ума сошла, двое детей у вас, семья, ипотека, а ты из каких-то глупых слов разводиться собралась? Даже не думай, мол! Мы с отцом тебе в этом помогать не будем, и на порог не пустим в случае чего, на нас даже не рассчитывай…
— …Свекровь всю беременность мне мозг выносила! – жалуется двадцатисемилетняя Евгения. – Первая ее фраза была, когда она узнала, что у нас с Филиппом ребенок будет: «Рожать будешь только у нас!». Ну, в смысле, в их городе. У нее там подруга какая-то в роддоме работает акушеркой, первая сноха рожала там, значит, и все, мне тоже туда надо…
— …Я уже четвертый день реву и таблетки глотаю, как узнала новости! – вытирая платочком припухшие глаза, рассказывает пенсионерка Людмила Константиновна. – Зятю говорю, Максим, вы там вообще с ума сошли, что ли, какая может быть беременность? Ты в курсе, что у Ольги одна почка, и та не идеально работает? Срочно делайте аборт! Так он мне заявил, представляешь – не беспокойтесь, Людмила Константиновна, у нас все под контролем. Я его там, в больнице, чуть не разорвала от злости!
– …Попросила у Нинки денег, тридцать тысяч рублей! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Маргарита. – Нужно было лекарства на месяц выкупить, массажистку оплатить и детям еды немного взять. Так она такую морду сквасила недовольную, ты не представляешь. Дала десятку – говорит, больше сейчас нет. Ну ладно, спасибо и на этом!.. Через месяц опять обратиться пришлось – срочно нужны были деньги, позвонила Нинке. А она – а когда ты десятку отдашь? Я ей – Нин, я машину на продажу выставила, когда продастся, сразу все отдам. Ну вот, говорит, когда отдашь, тогда и поговорим…
– …Это хорошо еще, что Марина у нас на даче была, когда все с ней случилось! – рассказывает про сестру шестидесятипятилетняя Нина Евгеньевна. – Муж у меня сразу понял, что дело не шуточное, быстро в машину ее и в город, в больницу. Там сын наш старший подключился, подъехал, поговорил с врачами – в общем, Мариной сразу занялись… Страшно подумать, что было бы, если бы ее дома прихватило! Она живет одна, даже скорую вызвать было бы некому…
- ...Понимаешь, времени на раскачку у меня уже нет! - грустно говорит тридцатичетырехлетняя Варвара. - Просто так терять я его не могу! Мне ребенок нужен. Или, по крайней мере, определенность в этом вопросе. А Игорь-то тоже уже не мальчик. Ему тридцать пять, разведен, и, кроме жены, женщины у него были. При этом никаких детей, ни от кого. Тревожный знак, не находишь?..
– Списки написали, повесили на холодильник – что можно, что нельзя. Ну естественно, я тоже, чтобы ребенка поддержать, решила, что буду с ним на диете, на кашках, сухариках, паровых тефтельках и овощных супчиках. Мне и самой-то сложно, взрослому человеку, ну, утешаю себя тем, что похудею, может, наконец. А ребенку-то и утешить себя нечем! Трудно невероятно, а тут еще муж! Два дня мы продержались с сыном, а на третий – все насмарку, и все из-за Бориса…