— Он отличный парень, Наташка. Умный, добрый, надежный, всегда готов помочь. Собак любит, в приюте помогает, пристраивает щенков…

– Я ей говорю – мама, ну что ты от меня хочешь? – грустно рассказывает тридцатидвухлетняя Елизавета. – Скажи, что я могу сделать? Я не гуляю, ни с кем не общаюсь, нигде не задерживаюсь, с работы несусь домой бегом, даже по сторонам не смотрю, чтобы скорей тебя отпустить. Ну вот такой у меня график, до семи. Сдвинуть не получается, начальство категорически против. И сад до семи работает, а мне еще ехать больше часа. Забрать Машку сама я никак не успеваю…

— И вот четыре года мы уже в браке, и все четыре года папа Димку воспитывает в плане употребления обсценной лексики… в смысле, русского матерного! – делится двадцативосьмилетняя Дарья. – Папа вообще не выносит, когда при нем ругаются матом, сам никогда крепких слов не употребляет. А муж, Димка, может завернуть порой, особенно на эмоциях, и ничего такого ужасного в этом не видит. Папа сразу звереет, требует немедленно извиниться за эти слова. Муж извиняться отказывается принципиально – я же, мол, не мальчик, чтобы вы, Геннадий Ильич, мне указывали, что делать…

— …Мама говорит, что я не гостеприимная, это плохо, а я вообще не понимаю этого гостеприимства! – рассуждает тридцатилетняя Кристина. – Как по мне, гости – это такой геморрой! Нужно продумать меню, закупить продукты, убрать квартиру, приготовить стол. Еще и ребенок у нас, попробуй-ка приготовь что-то с ним… У нас еще родственники такие все в этом отношении консерваторы, стол должен ломиться, несколько салатов надо сделать, закуски, горячее, торт. Обязательно нужно всех до отвала накормить, да еще чем-то удивить. А я готовлю весьма посредственно, не очень это все люблю. Для меня это такой стресс! Переживаю каждый раз – все ведь будут смотреть, как и что в квартире, обсуждать, некоторые особо одаренные еще с советами лезут – в этот салат надо морковку добавить, а диван я бы передвинула в тот угол, бесит это все! Купи свою квартиру и передвигай хоть на потолок!

— …Сидит в декрете, и то и дело готовую еду заказывает на дом! – рассказывает про дочь пятидесятивосьмилетняя Ксения Павловна. – Ту же пиццу несчастную, чего ее самой не приготовить-то? Элементарно: тесто, сыр, ветчины какой-нибудь кусочек, помидор – и вуаля, дешево и сердито! Пирогов самой напечь, блинов, суп сварить вкусный – ну милое дело же, и экономия какая. Тем более, и время есть. Но нет!.. «Мама, не считай мои деньги!». Как с цепи сорвалась! Четыре года назад зять начал неплохо зарабатывать, и у дочери просто снесло крышу. Деньги тратит направо и налево! Как будто бы последний день живет, ну разве можно так?

– …Телефон у мужа зазвонил в восемь вечера, я разу поняла, что это Нина, ну, бывшая жена! – рассказывает тридцатипятилетняя Алла. – Так и оказалось. «Егор, спасай, мы заболели!» Старший из садика принес ротавирус, день она его лечила, к вечеру свалилась сама, и второй ребенок тоже. Егор поговорил, трубку положил и стал собираться. Я ему говорю – а тебе не кажется, что это чересчур вообще-то? Ты скорая помощь? Чем ты можешь помочь, кроме как нам заразу сюда принести? Но он поехал все равно. В двенадцать я ему набрала, говорю, ты когда вернешься? А он – ложись спать, меня не жди, тут все плохо, я останусь на ночь. Каково?

— С мужем вместе с двадцати лет, – рассказывает тридцатидвухлетняя Кристина. – Начинали отношения еще детьми, можно сказать. Оба были тонкие, звонкие, с хорошим обменом веществ. Ели что хотели, и на фигурах это не сказывалось. Может, и двигались тогда побольше как-то. Гуляли, ходили везде, дома не сидели. Работали, подрабатывали, позже взяли ипотеку, делали в квартире ремонт – сами, руками, под руководством моего папы. В двадцать семь лет я родила. Беременность была непростая, на гормонах. Ну, и разнесло меня неслабо, набрала тридцать пять килограмм. Во время беременности муж молчал. А когда мы с дочкой выписались из роддома, началось…

Моей приятельнице Инне сорок пять, и, наверно, вся ее сознательная жизнь прошла в борьбе – за собственную отдельную квартиру.

В анамнезе у Инны много лет скитаний по съемным клоповникам, конфликты с полусумасшедшими бабками–квартирными хозяйками, истории о которых Инна может рассказывать часами. Потом – кабальная ипотека, из–за которой много лет не могли ничего себе позволить, годы жесткой экономии и страха.

– …Да сразу было ясно, что деньги Ритка не вернет, это бесполезно! – рассказывает тридцатипятилетняя Василиса. – Для них триста тысяч – это целое состояние. Я и мужу говорила – не давай! А он мне – да я и сам понимаю, что не вернут, но как не дать, мать очень просила Маргарите помочь… Хорошо еще, что расписку с нее взяли. Хотя вот тоже – куда сейчас с этой распиской? Максим хочет востребовать через суд, а свекровь бьется в истерике – только не это! Обещает отдавать Риткин долг частями с пенсии. По сколько она там сможет отдавать, я не знаю, может, тыщи по три-четыре, угу. Хотя, я так понимаю, она надеется, что с нее сын последние деньги тянуть не станет…

- ...Ездила к маме в гости, в город своего детства... Встретила подругу, бывшую одноклассницу, - рассказала одна знакомая. - В детстве не разлей вода были, а потом жизнь развела. Я ее сначала даже не узнала... Была такая хохотушка, затейница, а теперь - бледная, грустная, всего боится... Все из-за мужа. Вечно недовольный противный зануда. Он ее намного старше, материально она от него зависит полностью, и морально он ее тоже под себя подмял. Постоянно выговаривает ей, тычет носом в малейший непорядок, упрекает в том, что она, дескать, хреновая мать... Хотя таких матерей, как Светка, поискать еще! У них дочка полутора лет, и Светка вся в ребенке! А мужу все не угодишь: и кормит не так, и воспитывает неправильно, и вот ребенок опять с насморком... А сам - только критиковать и может. За полтора года ребенку ни разу подгузник не сменил, коляску из дома не вытащил...

Катя вышла из ванной с полотенцем на голове и оторопела: восьмимесячная Сонечка сидела на полу в прихожей и сосредоточенно двумя руками размазывала по светлой плитке черный крем для обуви.

— Четыре месяца с мужчиной встречались, все было хорошо, — рассказывает тридцатилетняя Валерия. — Чуткий, заботливый, не жмот. Я даже влюбиться успела! А перед праздниками были у него, и он, такой, мне и говорит — переезжай, мол, ко мне насовсем!

Валерия выглядит гораздо моложе своих тридцати — тонкая, изящная, с густыми длинными волосами, очень эффектная девушка.

— Я ему говорю — прости, но в каком качестве «переезжай»? Он — ну, попробуем построить отношения. Если все в порядке, то будем думать о создании семьи. Я ему говорю – а если не в порядке? Ты меня, значит, пинком под зад и будешь искать ту, с которой «в порядке»?

- ...У меня до сих пор в голове все это не укладывается!  Жалко Галину, - судачат кумушки. - Муж привел молодую любовницу, которой и тридцати нет! А Галине сорок восемь, и ее - с чемоданом на выход. А у нее - ни работы, ни жилья, ни ребенка, ни котенка. Мама еще жива, где-то в провинции... Видимо, и поедет к маме, куда же ей еще...

– ...Ну раз я такая плохая, видеть меня ты не хочешь, справедливую критику слушать не желаешь – это, в общем-то, твое право! – обиженно рассуждает Лидия Георгиевна. – Можем и не общаться. Но при этом продолжать жить в моей квартире как-то неправильно, разве нет?

— …Полгода она не разговаривает с ребенком, представляешь? – грустно рассказывает про свою маму тридцатитрехлетняя Алла. – С семилетней внучкой!.. Вернулась с дачи во вторник утром, вроде в нормальном настроении, смотрю. Сидим с ней на кухне, она рассказывает про соседку дачную, подругу свою. Там какая-то сложная история – подруга долю свою в квартире продает, ссорится с сыном, мама просто обожает такое муссировать. Мне это все совершенно неинтересно, но я слушаю вполуха, киваю головой. И тут на кухню заходит Вика…

–Чтоб твоей этой подруги, Машки Петровой, ноги больше в нашем доме не было! – заявил муж двадцативосьмилетней Наталье. – Почему, почему! а ты сама не понимаешь, что ли? Ты посмотри на нее! Там пробы негде ставить!.. Ну а как еще это называется, если каждую неделю – по клубам, и каждый раз – с новым мужиком? Порядочная девушка, что ли? Не смеши меня!..

— …Я думала, у родителей там что-то серьезное случилось, что-то из ряда вон! – рассказывает тридцатипятилетняя Варвара. – У отца, например, вторая семья обнаружилась, внебрачные дети там, я не знаю. Все-таки развод – это не шутки. Но нет! Он, мать говорит, храпит! По дому в трусах ходит! У него изо рта воняет, и вообще, он мне надоел! Подала на развод...

— Ну что, как там ремонт ваш? — говорит Надежде по телефону мама с сарказмом в голосе. — На новоселье-то когда приходить? В этом году успеете, как думаешь? Мне вот кажется, такими темпами нет!

- Подруга моя лучшая пару недель назад познакомилась с мужчиной, и, кажется, влюбилась! - рассказала на днях моя тридцатилетняя приятельница. - Мужик - ну просто мечта! Принц на белом коне. Галантный, внимательный, серьезный. Ухаживает так красиво... Подруга у меня, к слову, и сама-то - высший класс. Успешная, позитивная, ухаживает за собой, спортом занимается, выглядит безупречно. Квартира своя, работа хорошая... В общем, все при ней! Только вот с личной жизнью долго не везло. И тут - такой подарок от судьбы!..

...Переживает Римма не зря – один Игорь жить в большом городе точно не сможет. Бутерброд он себе, конечно, приготовит, и стиральную машину даже включит, может быть. Но проблема не в этом. Учиться, ходить каждый день в институт, заниматься и сдавать курсовые сам Игорь вряд ли будет. Начнет откладывать, забивать, пропускать занятия. Конечно, на платном отделении на такие вещи смотрят не так строго, как на бюджете, но даже и на платном надо хоть немного шевелиться. И за этим нужно следить...