— ...Старшая дочь мне заявила прямо в открытую — мы, говорит, с Наташкой категорически против твоей беременности в таком возрасте! — рассказывает сорокасемилетняя Полина. — Потому что этот ребенок в конце концов ляжет на нас, мол, это же очевидно! А нам, говорит, чужие дети не нужны, мы своих хотим родить и воспитывать...
– ...Не накручивай! – кричит муж. – Врач отклонений не видит, значит ребенок здоров! Что ты за мать, что не можешь с собственным ребенком остаться одна на неделю!..
— С золовкой не общаемся с Нового года, ни видеть, ни слышать ее больше не хочу, бессовестную! – рассказывает тридцатитрехлетняя Тамара. – И со свекровью заодно: она, конечно, всегда на стороне любимой доченьки… Заявили мне, что я чокнутая сумасшедшая мамаша, и это мне к психиатру надо, а они все сделали правильно. Это после того, как мы после их выходки в инфекционной больнице десять дней пролежали, еще хорошо, что живы остались… Ненавижу их! Мужу так и сказала: больше ни я, ни дети на семейные посиделки ни ногой!
– С матерью вчера разговаривала по телефону! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Василиса. – Она всё про внука расспрашивала. Так переживает за нас, по ее словам, что ночами не спит, Мишкиными фотками весь дом у нее увешан. «Как там мой Мишенька?» - спрашивает. А я ей – мам, говорю, врач настоятельно рекомендует твоего Мишеньку этим летом на море везти! И не меньше, чем на четыре-пять недель. После гайморита…
– Сыну только двенадцать, а я уже из дома сбежать готова! – жалуется сорокалетняя Инга. – Абсолютно неуправляемый стал! Врет, не учится, грубит учителям, ничем не интересуется, любимое занятие – игры в телефоне... Как воспитывать, не знаю. Я вот тут подумала – может, правда, сводить его в детдом, а? Как наша бабушка советует – на экскурсию. Пусть посмотрит, как там дети живут, и подумает...
— ...Невестка мне вчера вечером звонит, как ни в чем не бывало! — рассказывает подруге шестидесятилетняя пенсионерка. — Марина Геннадьевна, говорит, а вы не сможете завтра приехать, посидеть с малышкой, а то у меня ангина и температура тридцать девять!.. А я ей отвечаю — нет, Вика, извини, не могу, я на даче, и ехать на этой неделе в город не планирую! Надевай, говорю, маску и сиди сама, ничего страшного...
– Свекровь анализы какие-то платно сдавала, и результаты ей из клиники на электронную почту прислали, – рассказывает тридцатипятилетняя Ада. – Она с утра звонит сыну – помоги, мол, посмотри письмо и скажи, что там. А Макс с ночной смены пришел. Разозлился, говорит, мама, компьютер мы тебе купили, интернет подключили, все показали десять раз. Включай и вперед, сама смотри, да. Ты взрослый человек с высшим образованием, не инвалид! Учись, осваивай, разбирайся, меня больше с этими проблемами не дергай!
— Нового менеджера у нас опять уволили, представляешь? Отрабатывает неделю, и адью, с понедельника я опять одна в кабинете... Вот так, с начала года уже второй человек уходит!
– Сын две недели назад переехал к нам, – рассказывает пенсионерка Зоя Борисовна. – С вещами... Сказал, что будет разводиться. Сначала мы с отцом подумали – ну, поссорились с женой, с кем не бывает. Отойдет, помирятся! Но сын, кажется, настроен серьезно. Да и не в его характере это, вот так к родителям прийти с сумками. Раз уж дошло до того, что нас вмешал, значит, это действительно конец...
– …Несколько лет назад, помню, я ее спросила – а Алёшке твоему сколько сейчас? – рассказывает про подругу пенсионерка Галина Семеновна. – Так она считать на пальцах начала, сколько… Я говорю, вот это да, Таня, ты меня удивляешь. Как можно не знать, сколько лет родному внуку? А она мне отвечает – а внуков от сына не бывает! Вот так вот…
— ...Мама сразу поняла, конечно, что я расстроена. Говорит, а Юра где, сегодня же выходной? Ну, я стараюсь как можно беспечнее объяснить, что ушел по делам, скоро вернется. Но не прокатило. Мама спрашивает – вы что, поругались, что ли? Я ей – да. И тут фраза, которая меня вообще добила, да еще таким торжествующим тоном, с ехидцей: «Поняяяятно… Довела, значит, все-таки мужика до ручки!»...
...А обиднее всего, конечно, что дочь назвала Майю плохой матерью перед бывшей свекровью. Зная все подводные течения и возможную реакцию. Зная, что мать старается для нее и в общем–то ни в чем не отказывает...
— Ой, мы сначала так обрадовались, когда узнали, что у Сергея девушка появилась! – рассказывает шестидесятисемилетняя Клавдия Николаевна. – Он как-то расслабился, заулыбался наконец, в себя пришел. Хотя знакомить нас не спешил… А тут стало понятно, почему! Отец, ну, в смысле, мой муж, приходит вчера вечером, а на нем лица нет. Видел, говорит, Сережку в городе с его новой пассией. Ты знаешь, кто она? Только не падай: Вероника!
— ...Золовка себя таким гуру мнит в воспитании детей, куда деваться! – рассказывает тридцатишестилетняя Олеся. – Ну как же, троих воспитала! Двух дочек и внучку. Так теперь лезет в каждую щель со своими советами. Свекровь, и та молчит, а наша Вика все знает! И чем кормить, и как спать укладывать, и во что одевать. Ну, пока у меня был один ребенок, я молчала. Но сейчас у нас уже двое, я тоже кое-что понимаю…
– С мамой опять поссорились, неделю не разговариваем! – рассказывает тридцатилетняя Олеся. – Ну как из-за чего, из-за работы моей опять, конечно! Мама мне за последний год на эту тему уже все уши прожужжала. Хотя ведь прекрасно знает нашу ситуацию! Я бы, может, на работу давно уже выскочила, меня этот день сурка за без малого четыре года достал уже. Но с кем я оставлю ребенка…