— …Позвонила родителям, просто узнать, как дела, а маман мне так спокойно сообщает – а отец в больнице, на скорой увезли, лежит в реанимации с подозрением на инфаркт! – рассказывает тридцатитрехлетняя Дина. – Плохо папе стало еще на работе, он перемогался весь день, а вечером на подработку поехал. Там уже скрутило основательно, мужики скорую вызвали, так он еще и отбивался из последних сил, бедолага. Ну, в итоге имеем то, что имеем, и этого и следовало ожидать. И я считаю, в этом во всем только мать виновата! Заездила мужика!..
— С золовкой не общаемся с Нового года, ни видеть, ни слышать ее больше не хочу, бессовестную! – рассказывает тридцатитрехлетняя Тамара. – И со свекровью заодно: она, конечно, всегда на стороне любимой доченьки… Заявили мне, что я чокнутая сумасшедшая мамаша, и это мне к психиатру надо, а они все сделали правильно. Это после того, как мы после их выходки в инфекционной больнице десять дней пролежали, еще хорошо, что живы остались… Ненавижу их! Мужу так и сказала: больше ни я, ни дети на семейные посиделки ни ногой!
– ...Ты только мужу моему не вздумай ничего сказать про кредит! – спохватилась Юлия. – Если он узнает, ух! Что будет, я даже не представляю. Вплоть до развода, наверно! Он эти кредиты терпеть не может!
— …Родителей моих в какой-то мере, наверно, можно понять: они в шоке от моего развода! – со вздохом рассказывает тридцатидвухлетняя Зоя. – Я же ведь им никогда не жаловалась на бывшего. Они и не в курсе были, что он денег мне на ребенка не давал, обзывал по-всякому, посылал матом, из дому выгонял, мог позволить себе не прийти ночевать… Для родителей все у нас всегда было хорошо. И тут вдруг как гром среди ясного неба: «Мам, пап, я развелась, съезжаю с дочкой на другую квартиру…»
– ...Ты с ума сошла! – расстроенно выговаривает Валентина сестре. – Зачем тебе это надо? Ты же понимаешь, что он тебя использует! вместе вы не будете!
– Ну и что! – пожимает плечами та. – Замуж за него я не планирую, а просто так, для здоровья, для самооценки – почему нет–то?..
— Прихожу вчера к дочери, смотрю, у них новая стиральная машина, супер-пупер какая-то, с сушкой, теперь и развешивать белье не надо! – рассказывает пятидесятипятилетняя Ирина Антоновна. – Спрашиваю – откуда? Нина Степановна с Николаем Алексеевичем, говорит, подарили. Ну, кто бы сомневался, не сами же купили. Откуда у двух студентов деньги на такую технику…
...Человек столько для них делает, буквально заглядывает в глаза, помогает и не требует отдачи, даже моральной. Всегда находит оправдание и невестке, и сыну. Все подруги откровенно Юле завидуют – у них–то свекрови совсем другие. Почему же Юле к концу совместно проведенного дня так хочется, чтобы свекровь наконец отстала, замолчала, провалилась сквозь землю?..
– С матерью вчера разговаривала по телефону! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Василиса. – Она всё про внука расспрашивала. Так переживает за нас, по ее словам, что ночами не спит, Мишкиными фотками весь дом у нее увешан. «Как там мой Мишенька?» - спрашивает. А я ей – мам, говорю, врач настоятельно рекомендует твоего Мишеньку этим летом на море везти! И не меньше, чем на четыре-пять недель. После гайморита…
— …Только ты не думай, сын у нас хороший! Замечательный муж и отец, жену с ребенком обожает, пахал всегда на износ, чтобы у семьи все было. Построил успешный бизнес, зарабатывал, нам с отцом постоянно деньги пихал, но мы отказывались, не брали. А тут пришел, лица на нем нет. Мам, пап, говорит, у меня большие проблемы, я должен много денег…
– Две недели назад привезла дочери детский велосипед для внучек! – рассказывает пятидесятишестилетняя Оксана Григорьевна. – Мне соседка отдала. Хороший велосипед, после ее сына, в одном месте краска облупилась, сиденье поцарапано, но ездит отлично. Ну, цвет мальчиковый, но какая разница-то. Вот, говорю, катайтесь! Дочь носик сморщила – детей-то двое, а велосипед один, мол, как они его делить будут. Я говорю, ну и что, пусть учатся договариваться. Сначала одна катается, потом другая, по очереди... Что ты думаешь, через неделю прихожу – они второй велик купили!
– Все–таки наглость – второе счастье! – рассуждает тридцатилетняя Марина. – Вот была бы я наглой стервой, как Людка, первая жена моего бывшего мужа... Беспринципная, жадная и склочная баба! Бывший ее откровенно боится. Ну еще бы, чуть что не так, она же крик поднимет до небес и глаза выцарапает. Алименты ей платит как по часам... Не то, что нам с сыном!
— …Восемь лет уже всем богам молюсь, чтобы дочь развелась наконец с этим своим Денисом! – рассказывает шестидесятидвухлетняя Ксения Михайловна. – И что она в нем нашла? Разведенный алиментщик с двумя маленькими детьми от первого брака. Это уже показатель, я считаю! Нормальный мужчина из семьи с двумя малышами бы не ушел! А этот – эгоист до мозга костей! Всю жизнь думает только о себе!
– Сыну только двенадцать, а я уже из дома сбежать готова! – жалуется сорокалетняя Инга. – Абсолютно неуправляемый стал! Врет, не учится, грубит учителям, ничем не интересуется, любимое занятие – игры в телефоне... Как воспитывать, не знаю. Я вот тут подумала – может, правда, сводить его в детдом, а? Как наша бабушка советует – на экскурсию. Пусть посмотрит, как там дети живут, и подумает...
— Прихожу вечером с работы, по квартире как Мамай прошел! – рассказывает шестидесятилетняя Ольга Савельевна. – Все раскидано-разбросано, видимо, внук похозяйничал. На кухне гора грязной посуды, ужин никто и не начинал готовить, невестка на диване лежит с компрессом на голове. Что-то мне, говорит, нехорошо, наверно, давление подскочило. Ну, я гипертоник со стажем, несу свой тонометр, меряю ей – сто тридцать восемь давление, всего-навсего!.. Я при ста восьмидесяти скачу конем! Таблетку под язык и на работу побежала. А тут прямо лежит пластом, ага! Симулянтка!..
— Собака у меня заболела, надо было ехать к ветеринару, – рассказывает шестидесятилетняя Галина Ивановна. – Позвонила сыну, попросила помочь, отвезти нас с Жуликом в лечебницу. Вся поездка заняла час, и ты думаешь, за этот час сколько раз ему жена позвонила? Три! Три раза! «Ну ты где?» «Ну когда?» «Ну скоро уже?»… Знает, что он со мной, и ей это прямо поперек горла... Вернулись домой, я говорю, ну пойдем, зайдешь, хоть поужинаешь. А он – мам, мол, в следующий раз. Ты же видишь, говорит, что творится?..