– …Так плохо, как в эту субботу, мне давно уже не было! – рассказывает шестидесятилетняя Анастасия Михайловна. – В глазах потемнело, в ушах застучало… Давление меряю, а сама цифры на приборе не вижу!.. Позвонила в скорую, дверь открыла, легла. Ну, они приехали, что-то там укололи, вроде потихоньку стало отпускать. Я взяла телефон, написала дочери, что плохо сильно, не знаю, доживу ли до утра вообще. Смотрю – сообщение доставлено, прочитано и … ноль реакции! Ни звонка, ни ответа, ничего вообще. Нет, я не ждала, конечно, что она кинется на помощь. Но хотя бы позвонить матери в такой ситуации можно было? Спросить, что вообще случилось, жива ли я? Или я слишком многого хочу?
– Ну они же сейчас умные все пошли, молодежь! – жалуется шестидесятилетняя Марина Константиновна. – Дочь мне заявила – мама, отстань, не задавай вопросы, это моя личная жизнь, я не хочу ничего никому объяснять! Я ей говорю, подожди, ты разводишься с мужем на шестом месяце беременности, к тому же имея уже маленького ребенка, а я и спросить не имею права, почему? Я в таких обстоятельствах должна о погоде с тобой говорить? Так, что ли?
– Ой, мы столько вложили в Зиночкино образование – целое состояние! – с возмущением и чуть ли не со слезами в голосе говорит шестидесятилетняя Анна Константиновна. – Ничего не жалели с отцом, последние копейки отдавали. А сил сколько потратили! Развивали с пеленок: книги читали, по музеям и театрам водили, путешествовали. Папа у нас математик, занимался с ней по своей методике, наша девочка уравнения в шесть лет решала... В гимназию устроили самую лучшую, репетиторов оплачивали, курсы любые, лагеря, компьютер ей купили – только учись! И как она поступила со своим образованием? Просто слила в унитаз. Я считаю, это предательство…
- ...А я считаю, тебе нужно идти к матери! - говорит подруга двадцатишестилетней Алёне. - Сейчас не до гордости. Подумай о детях! Если муж руку поднимать начал, ничем хорошим это не закончится! Ударил раз, ударит снова!.. Тебе нужна помощь!
— Я просто не понимаю, как можно в тридцать два года быть такой безалаберной! — сердится моя знакомая, Варвара. — У матери давление двести пятьдесят пять! Звоню сестре — говорю, Машка, бросай все, беги к ней, скорую вызывайте! Срочно, это не шутки! А она мне отвечает — а я, говорит, не могу сейчас все бросить, у меня младший болеет, а муж на сутках. Сменится вечером, придет домой, там посмотрим!..
- Калерия специально держит это в секрете, и мужа убедила не говорить ничего. Просто потому, что лишняя квартира - источник обид и конфликтов. Дети бы косо смотрели на родителей, которые "имеют возможность, но не хотят помочь"...
– …Вечером пол хотела подтереть на кухне и в прихожей! – рассказывает сорокалетняя Маргарита. – Налила воды, смотрю – швабры нет на обычном месте. За дверью посмотрела, в ванной, даже на лоджию выглянула, думаю, ну может туда убрали – нет! Маму спрашиваю – ты швабру не видела? А она мне заявляет – швабру не ищи, я ее днем выбросила в мусорку!.. Стыдно вам, говорит, здоровым девкам, пол мыть не наклоняясь, мойте руками! И не на корточках, а стоя, внаклонку, это прямо принципиальный вопрос…
— ... Марин, а ты знала, что у Евгении Борисовны, бухгалтера нашего, сын есть? Я вот ни сном, ни духом! Четыре года с ней в одном кабинете просидели, надо же... А когда она сегодня стала рассказывать про молочную кухню и про то, как выживала с ребенком в девяностых, я так удивилась... Думала, у нее ни семьи, никого, жалела ее в глубине души, а оно вот как!
— А я считаю, что дочь этим своим поступком просто наплевала в душу нам с отцом! — чуть не плачет пятидесятилетняя Вероника Михайловна. — Она прекрасно знала наше отношение к таким вещам. Я ей сто раз говорила: сожительство — это унизительно для девушки! Хочешь семью — пожалуйста: регистрируй брак и живи. В качестве жены, а не прислуги!..
...Но Маргарита категорически не хочет перевозить маму поближе к себе. Она им тут жизни не даст. Даже когда мама приезжает в гости на две-три недели, после ее отъезда Маргарита как выжатый лимон. Мама беспардонна, категорична, бестактна – впрочем, так всегда было, и так есть. Маргарите гораздо проще и комфортней пригласить в гости свекровь, чем маму – та ведет себя гораздо адекватней, на все спрашивает разрешения и старается не мешать.
Мама же прет, как танк, сметая все, всех кругом критикуя, на всех обижаясь и дуя губки...
– Так она сама мне еще до нашей с Сергеем свадьбы заявила, когда мы с ней только познакомились: Света, мол, я эту традицию обмена подарками терпеть не могу! Выбирать не умею и не люблю, дарю всегда ерунду какую-то, никому не нравится. Так что давай без этого, и ты мне тоже ничего не покупай. Я говорю, да пожалуйста, Нина Вениаминовна, без проблем. Мне так еще проще!.. И вот за десять лет – никогда ничего, да. Только устные поздравления! Правда, когда Сенька родился шесть лет назад, она нам десять тысяч дала. Единственный раз, да…
– …А у нас все не как у людей! – рассказывает тридцатилетняя Жанна. – У всех подруг свекрови в доченьках своих, у кого они есть, просто души не чают, а к невестке относятся с прохладцей. А для нашей мамы вот уже четвертый год лучше нет, чем Танечка, жена брата… До смешного уже! В субботу я собралась ехать в магазин, кое-какие вещи себе купить, сказала маме вскользь, а она прямо истерику устроила – не езди одна, попроси Танечку с тобой съездить. У нее отличный вкус, мол, а ты опять купишь ерунду какую-нибудь… Ну конечно, как же, без Танечки я же и трусов себе не выберу, куда уж!
– У нас замечательные отношения с бабушкой были, да и немудрено: я – ее единственная внучка от единственной дочери! – рассказывает тридцатитрехлетняя Валентина. – Я все детство у нее провела! Почти все выходные и каникулы. Мы с ней болтали, книжки читали, мечтали... И она говорила – вырастешь, моя квартира достанется тебе! И при родителях повторяла не раз: у вас жилье есть, а моя квартира будет Валечке, чтобы у нее с самого начала было жилье!..
– …У нее даже машинки стиральной толком нет, ты представляешь? – с широко раскрытыми глазами рассказывает тридцатипятилетняя Екатерина. –Двадцать первый век на дворе! У людей на дачах, в съемных квартирах, в селах глухих и то уже машинки-автоматы стоят. А Дина Георгиевна стирает в «Фее». Ты знаешь, что это такое? Тазик с мотором! И отжимать приходится потом руками. И полотенца, и пододеяльники! Я чуть не упала, когда увидела!..
– …Предложила сыну в новую квартиру нашу мебель забрать – спальню и кухню, – рассказывает шестидесятилетняя Анна Михайловна. – У них там пока совсем ничего, пусто! Спят на надувном матрасе… Говорю, берите мое, а мы с отцом себе новое купим. А невестка губу скривила! Моя мама, говорит, никогда бы так не сделала. Ей бы и в голову не пришло себе покупать новое, а мне отдать свою рухлядь!