– ...Это конец! – убито говорила Анна Леопольдовна подругам. – Пединститут! В группе одни девки! Неее, надо что–то делать, как–то помогать Маринке, что ли. С кем–то знакомить. У тебя там на примете никого нет?..
–...Да, мы ее воспитывали в строгости, ничего не скажу. Может, где-то и перегибали палку! Мы с отцом тоже люди, со своими эмоциями… Но это все для ее же пользы! Заставляли учиться, поддерживать чистоту, выполнять свои обязанности. Выросла нормальным человеком, образование получила, работает, семью создала, родила сына. А те, с кем сюсюкали в детстве, немногого достигли. Примеров достаточно. Значит, правильно воспитывали, и точка! А вспоминать сейчас то, что было в прошлом веке– какой смысл?.. Я еще посмотрю, как она своего сына вырастит, и что он ей припомнит лет через тридцать, да…
– ...Мне только одно интересно, Людмила, – громко и обиженно задребезжал на том конце старческий голос. – Если я тебе не позвоню, ты через какое время матери хватишься?
– Мам, да мы с тобой сегодня уже третий раз разговариваем! – засуетилась Людочка.
– Потому что это я тебе третий раз звоню. А ты со мной разговаривать не хочешь!..
– …Так плохо, как в эту субботу, мне давно уже не было! – рассказывает шестидесятилетняя Анастасия Михайловна. – В глазах потемнело, в ушах застучало… Давление меряю, а сама цифры на приборе не вижу!.. Позвонила в скорую, дверь открыла, легла. Ну, они приехали, что-то там укололи, вроде потихоньку стало отпускать. Я взяла телефон, написала дочери, что плохо сильно, не знаю, доживу ли до утра вообще. Смотрю – сообщение доставлено, прочитано и … ноль реакции! Ни звонка, ни ответа, ничего вообще. Нет, я не ждала, конечно, что она кинется на помощь. Но хотя бы позвонить матери в такой ситуации можно было? Спросить, что вообще случилось, жива ли я? Или я слишком многого хочу?
– …Я вообще-то, когда звонят незнакомые номера, трубку не беру, - рассказывает пятидесятивосьмилетняя Виктория Львовна. – А тут почему-то ответила. Ждала звонка от подруги, думала, она, вот и схватила трубку… А там эта дама – здравствуйте, это, мол, Ольга Николаевна, мама Юли! Хотела бы встретиться, переговорить по поводу детей…
– Ну они же сейчас умные все пошли, молодежь! – жалуется шестидесятилетняя Марина Константиновна. – Дочь мне заявила – мама, отстань, не задавай вопросы, это моя личная жизнь, я не хочу ничего никому объяснять! Я ей говорю, подожди, ты разводишься с мужем на шестом месяце беременности, к тому же имея уже маленького ребенка, а я и спросить не имею права, почему? Я в таких обстоятельствах должна о погоде с тобой говорить? Так, что ли?
— А я сначала искренне думала, что Вера прикалывается, когда говорит, что ей мама чего-то там не разрешает! — рассказывает моя знакомая, Тамара. — Разве можно что-то запретить человеку в двадцать девять лет? Но потом поняла, что Вера слушается маму так, как будто ей тринадцать... Я такого не понимаю! Взрослая женщина, уже давно образование получила, работает, деньги зарабатывает неплохие. Можно сказать, твердо стоит на ногах. При этом трусы, извиняюсь, себе не может купить сама. Потому что ее мама считает, что ей этого не надо!..
– Ой, мы столько вложили в Зиночкино образование – целое состояние! – с возмущением и чуть ли не со слезами в голосе говорит шестидесятилетняя Анна Константиновна. – Ничего не жалели с отцом, последние копейки отдавали. А сил сколько потратили! Развивали с пеленок: книги читали, по музеям и театрам водили, путешествовали. Папа у нас математик, занимался с ней по своей методике, наша девочка уравнения в шесть лет решала... В гимназию устроили самую лучшую, репетиторов оплачивали, курсы любые, лагеря, компьютер ей купили – только учись! И как она поступила со своим образованием? Просто слила в унитаз. Я считаю, это предательство…
– …Всем уши прожужжала уже – старший сын мне на Восьмое марта телевизор подарил! – рассказывает тридцатилетняя Вера. – У них был вполне приличный телевизор, да, не новый, громоздкий ящик. Муж говорит, лет двадцать уже ему, но показывал отлично, ни разу не ломался, да и еще бы работал столько же! Свекровь все мечтала накопить денег и плоский телек купить, современный, на стену повесить, как у соседки. Она все время за этой соседкой гонится, если у той что-то появляется, то и нашей срочно надо!
– Я уже вообще ничего не понимаю! – вздыхает пятидесятилетняя Анна. – У меня с сыном просто беда. Тридцать лет ему, а он застрял в детстве!.. Вот пока есть контроль и постоянные распоряжения матери: давай, вставай, выключай комп, помой чашки, убери, ложись, тебе завтра рано вставать - все более-менее нормально. Ворчит, но моет за собой посуду, пылесосит, вовремя ложится спать, работает, ходит в чистой одежде. На человека похож. Стоит только отстать – он через месяц становится просто бомжом…
– В субботу с утра на дачу поехали, муж за рулем, как всегда, я рядом, – рассказывает тридцатилетняя Наталья. – Тут звонок от свекрови, я все слышу. «Ой, сынок, я в травмпункте! Шла по улице, поскользнулась, упала, подвернула ногу. Вышли, пожалуйста, пять тысяч рублей!». Да блин, ну сколько можно уже!
– Нет, ну ты представляешь: я маме про внука говорю, что он в конкурсе рисунков первое место занял у нас, а она, не слушая, перебивает и начинает снова про своего Тотошку, тьфу! – рассказывает тридцатидвухлетняя Дина. – Она этого пса с рук не спускает, целует его, на стол сажает! Это, говорит, мой сынок, твой, если что, братик! Только этого мне не хватало! Не хочу быть тотошкиной сестрой…
– Приехала к нам один раз, через месяц примерно после родов, посмотрела на Дашеньку, хмыкнула как-то странно и уехала! – рассказывает про свою свекровь тридцатичетырехлетняя Светлана. – И вот ребенку полтора года уже, бабушка больше ее не видела ни разу… Ну да, живет она в загородном доме, в области, часто не наездишься. Да, пандемия в мире, это все понятно… Но она даже по телефону никогда про внучку не спросит. Вот вообще! Как будто у нас и нет никакого ребенка… Я мужу говорю, ты не находишь вообще, что это ненормально?
Бросить дочь на произвол судьбы – жалко внучку, к ней бабушка очень привязалась. Обидно за ребенка, которого будут подкидывать чужим людям, как неприятный сюрприз. А тут еще и второй будет, оказывается...
- ...А я считаю, тебе нужно идти к матери! - говорит подруга двадцатишестилетней Алёне. - Сейчас не до гордости. Подумай о детях! Если муж руку поднимать начал, ничем хорошим это не закончится! Ударил раз, ударит снова!.. Тебе нужна помощь!
