– …Дочке говорю – а ты знаешь, сколько развалившихся браков я уже видела вот из-за таких развеселых подружек, как твоя Нинка? – горестно вздыхает шестидесятилетняя Ирина Максимовна. – А она – мама, перестань, ты говоришь ерунду, я своему мужу доверяю полностью, на сто процентов... Вот дурочка! Говорю, причем тут твой муж-то вообще? Он и понять не успеет, как все получится, а тебе потом сопли на кулак мотать…
У Дианы – сын–первоклассник, которого она воспитывает без мужа.
Развелись пять лет назад, хотя до рождения ребенка Диана и представить себе не могла, что когда–нибудь в своей жизни станет одинокой мамой. Не для того она замуж выходила, и не за первого встречного: выбрала, как ей казалось, с умом. Во время беременности муж был образцовым будущим отцом: носил Диану на руках, сдувал пылинки, застегивал сапоги, и, стоя на коленях, трогательно беседовал с огромным животом.
Оксана из многодетной семьи, у нее младшие брат и сестра. Оксане тридцать пять, брату двадцать семь, сестре двадцать три.
Оксана пошла по маминым стопам – у нее тоже трое детей. Живут они с мужем своей большой семьей не очень богато, зато весело. Дети все любимы и присмотрены, у родителей – любовь и взаимопонимание. Хорошая семья, всем на зависть.
– Внуку год, он до сих пор ночами не спит! – рассказывает знакомая пенсионерка. – Ест плохо, капризничает, дочка с ним уже извелась. И отойти от сына не может, он у нее грудной до сих пор. Каждые полтора–два часа к ней лезет. Я ей давно говорю – закругляйся с этими кормлениями, будет проще. Сразу и сон наладится, и питание с общего стола. Но Антон, муж ее, и слышать об этом не хочет! Корми, говорит, пока молоко есть, и точка!..
Жизнь Наташи сложна и полна больших и маленьких трудностей, которые она считает объективными и винит в них кого угодно, кроме себя. Небогатых родителей, не уделявших к тому же должного внимания, подруг, которые «всю жизнь думают только о себе», мужчин, до сих пор не закидавших Наташу предложениями руки и сердца, и вообще людей, которым в жизни «везет» — просто потому, что у них более выигрышная внешность, денежная работа, крепкое здоровье и куча талантов.
Конкурировать с ними — нечего и пытаться.
Александре двадцать шесть - по нынешним временам, еще не возраст, вся жизнь впереди.
Умница, красавица, характер отличный. Недавно закончила вуз, работает, делает карьеру.
Ирина беременна, на седьмом месяце, тем не менее недавно оформила развод с мужем.
Как ее вообще занесло в этот брак, можно только удивляться.
Все, буквально все с первого дня говорили и предупреждали – добра не будет, и только растерянно разводили руками – ну вот что она в нем нашла? злой, неуравновешенный, пьющий, нищий, одним словом проблемный... Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать – этот брак ненадолго.
– …А я давно уже заметила, что между моими дочерями кошка пробежала! – рассказывает шестидесятилетняя Любовь Никифоровна. – Всегда они так хорошо общались, а тут, смотрю, нос друг от друга воротят. Вплоть до того, что старшая, Полина, даже на день рождения ко мне не пришла, потому что там будет Вика. Придумала какую-то причину, заехала на следующий день…
– А сами сестры что говорят?
– Вот я к Полинке и приступила с расспросами в этот раз. Говорю, дочка, рассказывай, что у вас с Викой произошло, я же вижу, что вы в ссоре. Она сначала отнекивалась, а потом огорошила меня – говорит, мам, а ты знаешь, что Вика встречается с Павлом?
– «Бумеранг» все-таки бывает в жизни! – рассуждает тридцатипятилетняя Маргарита. – Анька вчера звонила, ну, золовка моя. Денег просила, говорит, сколько можете, хотя бы детям на еду! В кошельке сто рублей, работы опять нет, что дальше - непонятно… А у меня прямо дежавю. Семь лет назад мы ей так же звонили, просили помочь! Практически в такой же ситуации. Сидели с Вовкой в съемной квартире, я была в декрете, а его сократили накануне. И вот он сестре звонил – одолжи, мол, хотя бы на смесь и на подгузники ребенку!
Анастасия всегда твердо стояла на двух ногах на земле, не верила в приметы и всегда подсмеивалась над мамой и сестрой, которые хоть и хорохорятся на словах, тем не менее плюют через плечо, не затевают новых дел по понедельникам, не выбрасывают мусор по вечерам, ни за что не возвращаются за забытой вещью и вполне способны изменить маршрут, если у выхода дорогу пробежала черная кошка.
Даша – единственная дочка у своих родителей, долгожданная и выстраданная.
Беременность у Светланы, ее матери, возникла, когда уж и ждать перестали, вопреки всем прогнозам врачей, и роды были тяжелыми. Первые два года жизни дочери Света только и делала, что выхаживала Дашу, лечила и лежала с ней по больницам. Надо ли говорить, что после такого старта над Дашенькой тряслись всем семейством – и родители, и два полных комплекта бабушек–дедушек.
– В общем, год встречались они с этим Денисом, теперь он зовет мою Катюшу переехать к нему! – рассказывает пятидесятилетняя Зинаида Андреевна. – Дочка радостная была, собирала чемоданы… В выходные они планировали переезд, но в пятницу Катя пришла с работы, а на ней лица нет… Тут такое случилось, говорит, не знаю, что теперь делать!..
Марина без малого пять лет отсидела дома с ребенком, и, если бы ей кто–то сказал с самого начала, что ее декрет затянется на столько, она ни за что бы не поверила. Они с мужем планировали как можно скорее устраивать ребенка в сад и работать вдвоем, чтоб как–то сводить концы.
Лидии тридцать шесть, и со здоровьем у нее с детства большие проблемы. Комбинированный порок сердца, проблемы с почками, зрение, давление – в общем, диагнозов – не перечислить. Ходячая медицинская энциклопедия.
Тем не менее у Лиды двое подросших уже детей.
– Слушай, как же ты выносила? Как вообще решилась рожать? – удивляются ее близкие подруги.
– Нам с мужем на его маму просто молиться надо! – рассказывает тридцатипятилетняя Светлана. – Всю жизнь нам помогает! Если бы не она, ничего бы мы в жизни не смогли!
Например, сразу после свадьбы Людмила Ивановна просто колоссально помогла им с ипотекой – продала старую дачу и дала такую сумму на первый взнос, что кредит Света с мужем взяли совсем небольшой и выплатили его почти безболезненно, за три года. А не так, как другие, сидя на макаронах по десять-пятнадцать лет.
