— Дочь у нас с мужем одна-единственная, поздний, долгожданный и очень выстраданный ребенок! – рассказывает шестидесятилетняя Наталья Савельевна. – В детстве была слабенькой, болезненной, по больницам с ней часто лежали, опекали, конечно, как могли, баловали. Все для нее: лучший кусок, поездки на море, одевали- обували получше, подороже, образование дали хорошее, на работу муж устроил по своим связям. Два года назад Дашенька у нас замуж вышла. Я, конечно, не готова была к такому повороту, все-таки двадцать два года девочке всего, рановато, на мой взгляд. Но, к сожалению, решала тут не я. Помогли им справить свадьбу, квартиру мою наследную отдали, сделали там хороший ремонт…
— …Курьер вчера принес из магазина куртку нашему малышу, – рассказывает двадцатидевятилетняя Илона. – Примерили тут же, у нас свекровь сидела, она сразу – ой, что такую маленькую взяла, она ему тютелька в тютельку! Надо побольше брать всегда, на вырост, чтоб хватило на пару лет. И муж туда же – и правда, надо больше было брать! Блин, а вот я терпеть не могу такой экономии, когда вещи на ребенке, как на вешалке, рукава подвернуты, куртка до колен. Сейчас сидит хорошо, на весну хватит, а следующей осенью новое купим, по размеру. И муж опять завелся – следующей осенью всякое может случиться, на работе все сложно, ты знаешь об этом, возможно, без денег будем сидеть вообще… Это у него любимая тема в последнее время: надо как-то учиться экономить, впереди тяжелые времена!
— …Да мне просто надоело это уже! – чуть не плачет сорокалетняя Антонина. – Мой ребенок совершенно не воспринимает меня, как маму. Зато тетя Настя просто не сходит у дочери с языка. С самого начала так повелось! Стоит Насте появиться на горизонте – и все, больше никто не нужен. От меня отворачивается, если обнимаю, вырывается, зато у Насти виснет на шее, тащит ее играть, маленькая лезла на колени… Сейчас постарше стала, если мне кто-то позвонит, уже бежит – а это не Настя звонила? А когда она к нам придет? А может, мы к ним сходим?
— …Мама позвонила, попросила денег в долг, – рассказывает сорокалетняя Ирина. – Нужна, говорит, приличная сумма, триста тысяч, но ты дай, сколько есть, мы с Кирой еще у кого-нибудь займем. Спрашиваю, что случилось, и узнаю, что сестра собралась делать операцию по ушиванию желудка, или как там они правильно называются – ну, чтобы меньше жрать и похудеть… Я говорю, мам, вы с ума там сошли обе, что ли? Ерундой-то зачем заниматься? Не нужна ей никакая операция, это не шутки же, себя уродовать, пусть берет себя в руки и худеет так. А мама мне – ты не понимаешь, ей муж условие поставил: если она к Новому году заметно не похудеет, будет развод. И ведь с него станется выкинуть такое! Куда она пойдет с двумя детьми?..
— …Жена в бешенство пришла, когда узнала, что наша дочь беременна! – рассказывает пятидесятисемилетний Борис. – Рвала и метала! Особенно когда Соня сказала, что пятый месяц уже пошел и ничего сделать нельзя, только рожать. Несколько дней наша мама ходила мрачнее тучи, а потом выдала, что не собирается, как она выразилась, впрягаться и тащить еще и этот воз… Сказала, что дочь мы вырастили, ничем ей не обязаны, она больше ни копейки ей давать не хочет. Собирается продавать нашу квартиру и покупать дом на юге, у моря, как мы когда-то хотели давно. Дочь пусть живет как хочет и где хочет! А мне сказала выбирать: оставаться или ехать с ней. Но если едем, то с дочерью оборвем все контакты, даже адреса своего ей не скажем, иначе это будет нескончаемый клубок проблем и выпрашивание денег. Пусть крутится сама, как хочет…
— И вот мне двадцать девять лет уже, а до сих пор обижаюсь, когда мама начинает восторгаться моей двоюродной сестрой! – рассказывает Лилия. – Взрослая тетя, а реагирую болезненно, как ребенок. А мама заливается: Алиса то, Алиса сё! Живет в Москве, на права отучилась, автомобиль приобрела, ездит за рулем! Копит на квартиру сейчас. Работает в нефтяной компании, на хорошей должности, зарабатывает отлично, полетела в Таиланд, туда, сюда… Я понимаю, конечно, что дело не в маме, а в моей болезненной реакции. К психологу сходила бы, чтобы проработать этот момент, но мы живем в маленьком городке, нет у нас таких специалистов. Да и денег на психологов, честно говоря, у меня тоже нет – я же не Алиса!
— С этими покупками в школу мы в этом августе совсем из графика выбились! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Наталья. – Ну, что поделать, ребенок в первый класс идет все-таки. В пятницу осталась у меня в кошельке последняя купюра в две тысячи рублей, ну, думаю, до понедельника, до мужниной получки, хватит. А в субботу мама моя приехала! Изъявила желание с внучкой погулять, дай нам денег, говорит, сходим в парк, в пиццерии посидим. Погода хорошая, толп школьников нигде еще нет особо… Ну купюра одна, я ее маме отдала, а что делать!
— …Сватья мне позвонила – как, спрашивает, точно называется программа для пенсионеров, по которой ты в Турцию ездила? – рассказывает шестидесятилетняя Валентина Григорьевна. – Она тоже захотела. Пошла в МФЦ узнавать, а ей там – нет у нас такой программы. Она там еще скандал устроила – как нет, говорит, сватья у меня только что ей воспользовалась! Жалобу на них писать собралась на какой-то портал, скажи, говорит, точное название программы, у тебя же остались какие-то бумажки?.. Ну что я ей скажу? Говорю, не знаю название, у меня там подруга работает, позвонила мне – есть путевка, поедешь? Я согласилась, вот и все… На самом деле, конечно, никакой программы нет, поездки мне сын оплачивает. Просто он просит, чтобы жена об этом не знала. Вот и приходится придумывать всякие байки про городские бесплатные программы и льготы…
— Да она действительно какая-то не от мира сего у нас, – рассказывает про невестку шестидесятилетняя Марина Вениаминовна. – Я сначала думала, придуривается, но, кажется, нет… Тут кровь ей надо было сдать из вены, так она неделю тряслась, как осиновый лист, ни о чем другом думать не могла, шла, как на эшафот. Это же руку будут колоть иголками! Это больно! Мы всей семьей ее успокаивали, как будто ей пять лет! Такое не сыграешь. И всю жизнь у нее так, по ее словам. Еще какая-то медсестра в юности подлила масла в огонь, ляпнула ей – как же ты рожать-то будешь, мол, если кровь сдавать боишься? И все, заклинило ее! Читает в интернете рассказы о родах и приходит в ужас…
— Утром выхожу гулять с собакой, вдруг соседка от лифта меня окликнула, – рассказывает тридцатитрехлетняя Анастасия. – Говорит, у меня пакет сосисок есть, муж купил неудачные какие-то, я сварила, у нас их никто есть не стал. Просто выбросить вроде жалко, срок годности хороший, может, возьмешь для собаки? Я ей – ой, нет, спасибо, Наташ, собака у меня со слабым ЖКТ, к сожалению, на специальном корме, шаг влево-вправо для нас катастрофа. И тут летит эта Ольга Евгеньевна с пятого этажа, откуда ни возьмись: «Я! Я возьму сосиски, отдайте мне! Пожалуйста! Мне же надо внучку кормить, сиротку мою бедную!..»
— Родители мои всю жизнь живут ужасно, – рассказывает тридцатишестилетняя Александра. – В браке сорок лет, а толку? У мамы очень тяжелый характер, она все годы только тем и занимается, что гнобит отца. Папа работает на простой работе, он слесарь, но у него золотые руки. Во все времена хорошо зарабатывал, содержал семью. Так еще и домашняя работа, и ребенок были преимущественно на нем… Мама трудилась на подхвате в бухгалтерии госпредприятия, зарабатывала копейки, но ужасно уставала. Приходила домой и ложилась на диван…
— ...Разведенная женщина с ребенком ведь просто обязана спать и видеть, как она снова выходит замуж. Поэтому при общении со мной они настороже: как бы я не заарканила их каким-нибудь хитрым способом. Смешно! Если бы не было так грустно…
— С женой брата у меня такие, нейтрально-вежливые, отношения были всегда! – рассказывает тридцатитрехлетняя Евгения. – Мы не подруги, это точно. Но и врагами никогда не были. Вежливо здоровались, отправляли друг другу поздравления в соцсетях, сидели рядом на семейных праздниках. А тут она позвонила, возмущенная вся такая. Не пора ли, говорит, вам слезть с нашей шеи? Сколько лет мы уже вас тащим, совесть-то надо иметь или нет?.. Блин, мне так неудобно было, кошмар. Да, брат дает мне деньги, и я беру. Но ведь это его инициатива целиком! Я у него никогда ничего не просила, наоборот, всегда ему говорю – не надо…
— …Сижу дома, никого не трогаю, дочку мою мама взяла с ночевкой, – рассказывает двадцатидевятилетняя Раиса. – У меня выходной был, я убралась, пирожки напекла, сериальчик себе включила. Вдруг – телефон. Звонит какая-то женщина, рыдает, умоляет трубку не бросать, просит простить, какой-то ребенок болен, я ничего не поняла сначала. Думала, очередной развод, тем более, звонок с неизвестного номера. Говорю, девушка, денег нет у меня, помочь ничем не могу. А она – да я сама тебе денег дам, сколько хочешь, пойду кредит возьму, но ты должна меня простить! Я Вероника, ну, помнишь, та самая… Да уж, конечно, как мне не помнить Веронику. Я из-за нее дочку чуть не потеряла, родила преждевременно, весь первый год потом по больницам ребенка мотала, пока она с мужем моим шуры-муры крутила в нашей супружеской постели…
— Полтора года назад родила она ребенка неизвестно от кого, мне сказала, что от случайного секса, папу сама не знает, – рассказывает про сестру тридцатитрехлетняя Диана. – Мама наша была очень против, в пылу ссоры сказала ей, чтоб на помощь даже не рассчитывала. Ева только рукой махнула – не надо мне никакой помощи, сама справлюсь! Мы с мамой еще так переглянулись – ага, сама, с ребенком, без жилья, без денег. Но она действительно справилась! Съехала от мамы, сняла маленькую студию в новостройке, к рождению ребенка все купила, и вещи все добротные, новые. Сейчас сидит в декрете, не работает, но явно ни в чем не нуждается. Для ребенка все есть, холодильник всегда забит у нее, еще и помощницу по хозяйству наняла! Раз в неделю приходит женщина, делает генеральную уборку. И это при том, что Ева дома сидит. Мама ей – зачем ты деньги тратишь, убирай сама, что там убирать в твоей студии. А Ева ей – не считай мои деньги, мол. На что хочу, на то и трачу!