Бабушка хочет подарить внучке три своих квартиры. Но тогда девушке придется конфликтовать с отцом – психом и неадекватом

— …Моему мужу памятник надо поставить: не побоялся на мне жениться, несмотря на то, что мы с мамой жили в съемной квартире и своего жилья ни у меня, ни у мамы нет ни метра! – рассказывает двадцатисемилетняя Кира. – Прописаны у дальней родни какой-то в избушке-развалюшке в Калужской области, даже не знаю точно, существует ли тот дом еще физически или нет. Ну, вот так получилось в жизни. Отчим мамы выписал ее из квартиры, как только она вышла замуж за моего отца, позже квартиру приватизировали он и его дети. С папашей моим мама ничего не нажила, кроме, разве что, меня, да и прожили они вместе недолго, развелись, когда мне и трех лет не было. А после развода ей пришлось начинать с нуля! И покупку своей квартиры она, к сожалению, не осилила…

По словам Киры, мама ее, Ирина Петровна, в своей семье была ненужным ребенком, и всем только мешала – и собственной матери, и уж тем более отчиму, который своих двоих детей обожал, а старшую дочь жены держал за прислугу. Поэтому мама Киры постаралась уйти из отчего дома, как только смогла. Вышла замуж практически за первого, кто позвал. И, как это часто бывает в таких ситуациях, попала из огня да в полымя.

Отец Киры оказался тираном, абьюзером, да просто натуральным психом. Кроме того, в браке принялся еще заливать за воротник.

— Мама была вечно во всем виновата: что сахар кончился, что ключей нет на месте, что чашка разбилась – за все огребала сполна, – вздыхает Кира. – Тут мы с ней сидели, разговаривали – мама удивилась, что я помню, откуда у нее на лице шрам. Ты же, говорит, маленькая совсем была, года два тебе было! А у меня все это в глазах стоит – железная миска летит маме в голову с размаху. Не помню, из-за чего конфликт тот начался, конечно, да и вообще, был ли он. Папаша и не ругался почти, чуть что не так – сразу бил с плеча… Меня не трогал, но мама только так по квартире летала. Заступиться за нее было некому. Ее отчим ей так и говорил, что мало он тебя, дуру, еще колотит, а свекровь, мать папаши, зудела: сама виновата, довела мужика…

В один прекрасный день Ирина Петровна не выдержала, взяла дочку и буквально в чем стояла ушла в никуда. Кире было почти три года. Какое-то время скитались по подругам Ирины Петровны, зимой жили на чьей-то даче в неотапливаемом щитовом домике. Мама нанималась на всякую работу, какую могла – и окна мыла, и траву косила, и огороды перекапывала.

Потом нашлись добрые люди, помогли Ирине Петровне устроиться в хорошую компанию в Москве – правда, всего-навсего уборщицей. Но платили там вовремя, и неплохо платили. Обязанности были несложные – поддерживать офис в чистоте, плюс начальство все время предлагало подработки: то окна у кого-нибудь помыть, то на складе прибраться. Ирина Петровна с дочерью зажили припеваючи: сняли недорогую квартиру на окраине Москвы, отмыли-отчистили, повесили красивые шторы и постелили яркие покрывала, навели уют. Кира пошла в школу, на образование мама денег не жалела. Девушка закончила школу, поступила в институт, который хотела, отучилась, стала работать и помогать маме.

На последнем курсе вуза у Киры начались серьезные отношения с Андреем. Через некоторое время молодые люди подали заявление в ЗАГС, сняли двухкомнатную квартиру, стали жить втроем – Кира с Андреем и Ирина Петровна. Живут дружно, ребенка родили, малышу сейчас два года, взрослые сообща начали копить на первоначальный взнос по ипотеке. Как только Кира выйдет из декрета, будут брать ипотеку на то, что потянут. Потянут, конечно, однушку максимум, с нуля это непросто, но с чего-то же надо начинать.

— И вот тут на меня вышла… я даже не знаю, как ее назвать, бывшая бабушка, наверно! – рассказывает Кира. – Очень хотела встретиться. Я, честно говоря, уже и забыла о ее существовании в принципе, все эти годы ни о папаше, ни о ней не было ни слуху ни духу. Мама говорит, она и раньше-то, когда они были еще женаты, особой любовью ко мне не пылала. А тут прямо ждет, зовет, куда деваться. Я посоветовалась с родными. Мама сказала – ну, сходи, повстречайся где-нибудь в кафе, почему нет-то. Муж тоже был не против, с формулировкой – лучше потом пожалеть, что сделано, чем вспоминать всю жизнь и думать, что было бы, если бы…

…Бабушке Киры, как оказалось, уже чуть за восемьдесят, тем не менее она в полном адеквате, трезвом уме и четкой памяти. Женщина она довольно-таки состоятельная, у нее три квартиры в Москве: хорошая трешка на Цветном бульваре, сталинка с потолками под четыре метра, там женщина живет сейчас, двушка в районе попроще, она сдается в аренду, и однокомнатная полухрущоба на окраине, купленная лет пятнадцать назад для сына, но оформленная на нее. Там он и живет сейчас, отец Киры. Жизнь у него не сложилась, и матери пришлось хлебнуть с ним лиха. Папаша не работает, пьет, в какой-то момент отсидел за драку, водит к себе дружков, вещи из квартиры все вынес, уж какие они там были. Пропил бы и квартиру, да никак: продать ее сам он не может. Поэтому время от времени подваливает с этим вопросом к матери – мол, перепиши квартиру на меня!

— Бабушка, разумеется, на это не соглашается, поскольку знает, что, прогуляв квартиру, сынок явится к ней, – рассказывает Кира. – Отказывает ему, он бесится – все такой же буйный псих, что и раньше. Кричит, желает ей сдохнуть поскорее, мол, все равно свои богатства с собой не заберет, все ему достанется, и уж тогда-то он, мол, развернется во всей красе…

И пожилая женщина пришла к решению: отыскать единственную внучку Киру и переписать все свое имущество на нее, чтобы не пошло прахом. В том числе и квартиру, в которой живет папаша – оговорив право пожизненного проживания как своего в своей трешке, так и отца Киры в той однокомнатной. Двушку же, в которой сейчас арендаторы, Кира может забрать себе хоть завтра. И хоть сама жить в ней, хоть маму свою поселить, хоть продолжать сдавать за деньги. У бабушки денег достаточно, и хлопоты со сдачей квартиры ей уже надоели.

— Бабушка предлагает оформить на меня дарственную на всю свою недвижимость разом! – рассказывает Кира. – Завещание не хочет, отец пенсионер уже по возрасту, сможет оспорить. Бабушка специально сходила в ПНД, взяла справку, что находится в адекватном состоянии, чтобы у меня потом не было проблем. А то, что проблемы могут быть, тут и гадать не надо – папаше явно такое не понравится, когда он придет получать наследство и узнает, что все отдано мне. А он ведь все тот же буйный псих! Если он маме двадцать пять лет назад из-за какой-то ерунды вроде пролитого супа лицо разбил, то что он вытворит со мной за квартиры, можно только гадать. Тут ведь может не просто судами дело кончиться, а конкретно физической расправой…

…Жилье Кире и ее родным, конечно же, нужно, как никому. Даже одна эта двушка, которую можно взять прямо сейчас, колоссально бы помогла.

— Мы же с мамой вообще бомжи сейчас, если называть вещи своими именами! – вздыхает Кира. – И заработать и купить квартиру в наше время ой как сложно…

Родные машут руками, мама вообще заявила однозначно, что не надо нам от них ничего, муж тоже сказал – руки есть, ноги целы, заработаем себе сами. А Кира сомневается. Не так-то оно просто, заработать. У мамы вон за столько лет не получилось. Много лет жить, затянув пояса, и знать, что когда-то тебе все это предлагали даром – тяжело.

А вы бы на месте Киры стали брать такой подарок, или ну его, пусть бабка сама разбирается со своим сыночком-алкашом и психом? Что скажете?