«Свекровь виновата: вырастила бытового инвалида!» – сердится Лиза

— Это всё Дарья Васильевна виновата, свекровь. Ни к чему сына не приучила! — жалуется Лиза. — Он же у неё как царевич рос! Ни рубашку погладить, ни вещи убрать, ни макароны себе сварить не может. Такое чувство, что я не замуж вышла, а дите малое усыновила! Я даже не злюсь уже... у меня какое-то бессилие, что ли. Ну как с ним жить? Как детей рожать, если у меня дома уже один ребенок сидит?

Слава, её муж, парень вроде нормальный. Работает, деньги домой приносит, не гуляет, не пьёт. Добрый, не жадный, домашний. Но вот только в быту нуждается в постоянном обслуживании и сопровождении. Пришел домой, куртку снял, бросил, хорошо если не на пол, одежду снял – оставил. Если на кухне его не ждет ужин в тарелке, будет тоскливо сидеть за столом – ждать, когда придут и его покормят: приготовят, в тарелку положат, ложку подадут, отрежут хлеб. О том, чтобы разобрать стиралку или посудомойку, посуду помыть, ботинки свои почистить – и речи не идет. Всё по дому — на Лизе. А ей это уже в печёнках.

Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!

— Заставляю, конечно, хоть что-то делать, учу, скандалю, требую, – рассказывает Лиза. – Но все как об стенку горох. Посуду он моет как? Под кран подставил, сполоснул, готово. Говорю: ты хоть посмотри, там жир! А он — да там чисто! Или, знаешь, любимое: «Ну, слушай, сделай сама, у меня не получается. Я не умею этого! Ты же всё равно лучше делаешь…»

При этом злится Лиза не столько на Славу, сколько на его мать, Дарью Васильевну.

— Это всё она! Вот честно. Она его не то что разбаловала, она его вообще за руку водила вплоть до самой женитьбы. Всё за него делала. Прибегала с работы — готовка, стирка, глажка, полы, справки, врачи. Только что нос не вытирала! Она и сейчас такая же, хлопотунья, вечно в делах, вечно с тряпочкой ходит, что-то моет, спать не ляжет, пока в доме хоть одна немытая тарелка есть. Все за всех контролирует. Славка даже не знает, к какой поликлинике прикреплен, ты маме, говорит, позвони, узнай! При этом вся такая добрая, милая, пироги нам печёт, улыбается. Мне говорит – «Ой, да, Лизонька, с мужиками сложно, вот я мужа своего всю жизнь на себе тащу и воспитываю». Блин. А я думаю: ты бы лучше сына воспитывала, научила хотя бы за собой убирать!

Свекровь у Лизы — не злая, не вредная. Всё бы для них сделала. Но в этом-то и беда.

— Вот у свёкра гипертония, — продолжает Лиза. — Так она ему сама давление меряет два раза в день и в тетрадку записывает. Таблетки даёт по часам. К врачу с ним ходит… Я у свекра спрашиваю: «А какое у вас давление, Николай Михайлович?» Просто у моей мамы тоже высокое поднимается. А он – «Откуда я знаю, ты у Даши спроси, она этим занимается». Нормально? Он даже на тонометр не смотрит, циферки не запоминает. Таблетки тоже пьет у свекрови с рук, понятия не имеет, какие. И Славка у неё такой же. Всё решит мама. А теперь — жена.

Дарья пыталась уже воспитывать мужа, учить чему-то – буквально, как ребенка, элементарному. Как тряпку отжать, как белье из машинки вынуть и повесить на сушилку, аккуратно расправив, чтобы потом гладить легче было. Как обувь почистить.

— Здорово! – с восхищением смотрит на Лизу Слава. – У меня так не получится никогда.

И делает тяп-ляп, если вообще делает.

—Максимум, на что его хватает, — это мусор вынести и пропылесосить кое-как в середине комнаты. А потом снова: «Ты же лучше знаешь», «Ты быстрее сделаешь», «Ты ж у меня умничка»... Иногда думаю — может, надо было сразу на это внимание обратить. Мы когда съехались, я всё за ним делала, думала: ну ничего, привыкнет, втянется. А он как жил в детстве, так и живёт. Только теперь не мама, а я всё делаю. Но я не железная!

И ведь ее можно понять. Ну любит она его. Это видно. И он, похоже, любит. Только у них — разные представления о быте. Для него — дом сам как-то живёт. Он вообще не задумывается, откуда берется чистая одежда в шкафу и куда исчезает грязная посуда после ужина. Для неё дом – это марафон без финиша.

— Мне тридцать два года. Мы думаем о ребёнке. Рожать пора уже, даже врач мне об этом говорит. А я боюсь. Потому что я даже не сомневаюсь: ребенок будет на мне... Слава опять скажет, что не умеет и не знает, как. И вообще, у тебя, мол, лучше получится…

— Может, нужно поговорить с ним серьезно? Ну типа: дорогой, ты классный, но если мы хотим детей, ты должен понять — я не успею быть и мамой, и женой, и няней, и поваром одновременно.

— Я пробовала. Он кивает. Говорит: ладно-ладно, я буду помогать, я все понял! Поможет раз. А потом снова: ой, забыл. Ой, не понял. Ой, думал, ты сделаешь.

Лиза в тупике, она искренне не понимает, как жить дальше. Она реально устала. И злится не потому, что он плохой. А потому что его не научили быть взрослым. Такое ощущение, что он до сих пор видит себя ребенком каким-то. Только мама теперь другая у него.

— Вот свекровь, — говорит она тише, — она хорошая. Добрая. Всё для семьи. Но она не мать, она прислуга для своего мужа и сына. И ещё мне теперь работу подкинула. Спасибо! Ты, говорит, Славу не ругай, он у меня ранимый. Ранимый, Карл! Тридцать два года мужику, а он ранимый, видите ли. И ведь не скажешь, что он какой-то избалованный. Просто... как будто он всё ещё сынок, а не муж.

— А она понимает, как тебе тяжело?

— Она вообще удивляется, не видит проблемы, не понимает, что я уже на грани. Разводиться из-за того, что муж носки разбросал и тарелку за собой не помыл? Глупость, с ее точки зрения. Говорит: «Да я вон всю жизнь тянула — и ничего, не умерла». Ну спасибо, а я не хочу, как ты, быть вечной Золушкой. Она не осознаёт, что вырастила сына, который не умеет жить. Вот прям не умеет. Не потому, что не хочет. А потому что никогда не пробовал. Ему всё готовенькое давали.

И что теперь с этим делать — Лиза не знает. Ругаться? Давить? Учить, как мальчишку? Или смириться? Или уйти?

Как считаете, действительно ли виновата свекровь?

И если она ничего не вложила в сына — можно ли потом исправить это во взрослом мужчине? Или это бесполезно уже?

Что скажете?