«Уж твой ребенок какой кошмарный был, и то выправился, а наш-то тем более израстется!» – заявила свекровь

— Ну, то, что свекровь меня не любит, и золовка не особо жалует – это для меня не новость! – вздыхает тридцатишестилетняя Ольга. – Замуж я выходила в свое время по залету. Встречались с будущим мужем пару месяцев всего, и вдруг, оп, киндер-сюрприз. Хотела идти избавляться, записалась уже к врачу даже, но муж не дал. Сказал, что будем жениться, рожать и растить ребенка вместе. Подали заявление, поставили в известность родителей. Мои отреагировали нейтрально, а свекровь просто волосы на себе рвала: «Зачем жениться в двадцать лет, пообещай ей просто, что будешь помогать с ребенком, если уж она решила рожать. И вообще, не будь дураком, убедиться сначала надо, что это твой ребенок…»

Молодые все равно поженились, сняли комнату в общаге, муж Ольги, Андрей, параллельно с учебой устроился на работу. Ольга тоже пыталась подрабатывать – делала однокурсникам курсовые за деньги. Немного помогали деньгами Ольгины родители, так что молодые кое-как сводили концы.

— Свекровь меня так и не приняла! – вздыхает Ольга. – Даже по имени меня не называла упорно. «Твоя эта, как ее…». Всем своим видом показывала, что имя мое запоминать не надо, все равно я в их семье ненадолго. Мотали мне нервы всю беременность, еще и доченька ее присоединилась, на пять лет старше брата, тоже учила жить – как за мужем надо ухаживать говорила, хотя сама была еще не замужем… Помню, заявились как-то к нам после свадьбы уже домой, Андрея не было, и устроили скандал. С чего началось, уже не помню, но орали знатно – и о том, что я никто и звать никак, и женщина легкого поведения, и ребенка неизвестно от кого подсунула им. Довели до слез. Вечером меня увезли на скорой со схватками. В роддоме стали сохранять, потому что совсем рано было рожать еще. Три недели продержали на капельницах. Потом отошли воды. В итоге родила на полтора месяца раньше срока…

После рождения ребенка отношения Ольги с родственницами лучше не стали. Ребенок родился нездоровый, с букетом неврологических диагнозов.

— Ну понятно! – заявила свекровь. – Кого еще такая, как она, могла родить? Только инвалида…

Малыш почти не спал, плохо ел, плохо набирал вес, и первые полтора-два года с ним были неимоверно тяжелыми. Хорошо хоть муж помогал, успевал между учебой и подработками и погулять с коляской, и приготовить, и стирку разобрать. Ко всем врачам ходили вместе, муж во все вникал и тоже занимался лечением ребенка, делал все, что мог. Ольгины родители особо помочь не могли, жили в Подмосковье, и только иногда передавали продукты и небольшие деньги, а свекровь принципиально умыла руки.

— Был бы там нормальный ребенок, я бы с ним сидела, а так… - заявляла она родственникам.

В первый раз после выписки из роддома свекровь увидела внука почти в три года, и была поражена, что тот плохо говорит, еще неаккуратно ест ложкой, кричит, прыгает все время, влезает в разговор – ее дети в свои три уже были ого-го!

— Я сказала, что да, ребенок сложный, с диагнозами, но мы работаем с этим, наблюдаемся у хороших врачей, на занятия ходим, в бассейн, на ЛФК, делаем то и это, – рассказывает Ольга. – Она уточнила, какие диагнозы, я ей рассказала, в частности, назвала синдром дефицита внимания. Она покивала с умным видом… и понесла по родственникам свою версию! Дескать, все врачи на ребенка смотря и сокрушаются, что у него дефицит родительского внимания. Ну, чего, мол, можно ожидать от такой матери, как Оля? Родила инвалида, и даже заниматься с ним не хочет, ребенок ни одного стишка не рассказал, зато к логопеду ходят год уже, только деньги тратят…

Свекровь все никак не могла взять в толк, зачем к логопеду ходить годами. Она сына сводила перед школой раз шесть, поставили пару звуков, и все, а с дочерью даже этого не понадобилось…

После этой встречи Ольга решила со свекровью и золовкой больше не общаться.

— Свекровь и не расстроилась особо! – делится Ольга. – Будут у меня еще, говорит, родные внуки, с ними навожусь. Ее спрашивают – а этот какой же, двоюродный что ли? А она – ну нет, не двоюродный, а просто от невестки, значит, чужой. Родные – это внуки от дочери…

Сейчас Ольгиному сыну шестнадцать, он заканчивает девятый класс, вполне успешный и здоровый молодой человек. Играет на гитаре, занимается спортом, неплохо разбирается в компьютерах, хочет получать образование в этой сфере. Детские диагнозы, благодаря своевременным усилиям и вложениям, давно скомпенсировались, их теперь никто и не помнит. Но с бабушкой по отцу парень практически не общается – чужие люди.

— Свекровь между тем с трудом, но дождалась родного внука! – рассказывает Ольга. – Золовка вышла замуж, долго не могла родить, были проблемы. В конце концов в тридцать восемь лет родила, наконец, сына, сейчас ему почти три. Мы тут ездили к бабушке мужа на юбилей, видели этого ребенка. Блин, ну я, конечно, не врач, но я очень много видела ТАКИХ детей. Там явно диагноз, к сожалению. И еще похуже, чем был у нас…

Ольга пыталась поговорить с золовкой, но та даже слушать ее не стала – мол, не говори ерунды, нормальный ребенок, все дети такие, не выдумывай! Муж попытался поговорить с матерью, обратить ее внимание на то, что делать надо что-то с ребенком, пока не поздно.

— Ой, да перестаньте, не выдумывайте! – махнула та рукой. – Уж ваш ребенок какой кошмарный был, и то выправился, на человека стал похож, а наш-то тем более израстется…

Бумеранг?

Ольге жалко ребенка, она могла бы поделиться сейчас контактами-явками, дать наводки на хороших специалистов, но никто ее слушать не хочет. Молодой матери, золовке, сорок один год, у нее куча помощников, но она уже на грани, несколько месяцев назад наняла няньку и вышла на работу. Точнее сказать, просто сбежала от проблемного ребенка, считает Ольга. Няньки меняются каждый месяц-полтора, с гиперактивным ребенком никто не выдерживает.

— Сначала искали суперняню с пед и медобразованием и рекомендациями, сейчас уже хватают всех, кто согласен, лишь бы сидели с ребенком! – усмехается Ольга. – Проблемы не решаются, а отодвигаются на потом…

Можно ли помочь в такой ситуации, и надо ли?

Что скажете?