— Раечка, ну чего ты придумала с этой работой, у тебя ещё полгода декрета, – говорит свекровь. – Тяжело с таким маленьким ребенком работать. Сидела бы дома, тем более, лето на носу. Пусть Вася тянет, он же мужчина. Неужели его зарплаты вам не хватает?
А Вася тянет уже другую семью…
— Мать у меня неплохая в общем-то, – рассказывает Настя. – Мне на нее грех жаловаться. Выучила в институте платно, на работу устроила с помощью своих связей, с квартирой помогла. В детстве тоже было все нормально, у нас была полная семья почти до моих семнадцати лет. Я единственная дочь у родителей, как сейчас говорят, в попу дутая, учили, любили, на море возили. Мать зарабатывала больше отца, она все время на работе была, конечно, но отец во мне души не чаял. Занимался, разговаривал, на велике водил кататься. И мать тоже меня любила! Но есть одно «но»… Такое огромное «НО», что я до сих пор не могу дышать свободно рядом с ней.
— …Еще год-полтора назад я была совсем другой, — с горечью говорит двадцатидевятилетняя Полина. — Строила семью, мечтала о семье, о ребенке, верила, что мой муж – «настоящий мужчина», который будет рядом и никогда не подведет. Ведь я выбрала именно такого человека: надежного, ответственного, понимающего. А потом родился ребенок, и куда все делось? Сейчас я не только рожать от своего мужа бы не стала, я бы вообще бежала от него без оглядки, так, что волосы назад… Одного только не могу понять: это я такая дура, не разглядела, не поняла очевидного, или он таким стал за год?
— Я знала, конечно, что муж очень сына хотел, спал и видел себя папой мальчика, — говорит тридцатилетняя Арина. — Дочь-то у него уже есть, я думала, поэтому… Когда нам сказали, что будет сын, Кирилл просто на седьмом небе был от счастья. Все готов был для меня сделать, Луну с неба достать. Я никогда не задумывалась, а как бы он себя вел, если бы родилась дочь? Обрадовался бы хоть чуть-чуть? Или стал бы смотреть на ребёнка, как на ошибку? Потому что, судя по всему, именно так он и поступил в прошлом…
— Только неделю назад все было еще неплохо, – вздыхает двадцативосьмилетняя Варвара. – А сегодня я о разводе всерьез думаю, несмотря на то, что нахожусь на шестом месяце беременности. Просто мне кажется, что я вообще больше никому тут не нужна...
Дочь считает, что программу продолжения рода выполнила – яйцеклетки сдала
— С мужем мы очень долго о детях мечтали, – рассказывает Валентина Владимировна. – Но никак зачать не могли. К врачам ходили, они особых отклонений не видели. Ну, тогда медицина таких чудес не творила, как сейчас, единственное, что нам рекомендовали – расслабьтесь, отвлекитесь, может быть, климат есть смысл поменять. Мы и в отпуска ездили, и к разным бабушкам обращались, и приметы какие-то соблюдали. Но ничего не получалось. После тридцати пяти я уже и закрыла для себя этот вопрос, мужу так и сказала: мол, если разведешься со мной, я пойму. Но нет, не развелся. Стали просто жить дальше…
—Да я свою сестру с детства терпеть не могу, – злится Дарья. – Я не знаю, с чего она взяла, что имеет право мне указывать, советы давать, жизни учить? Только потому, что она на семь лет старше? Хм. Ну в детстве ладно еще, но сейчас? Кто она такая, чтобы я ее слушалась? Мы с ней обе взрослые люди, у каждой своя семья, живем в разных городах – я в Москве, она в Питере. Казалось бы, расстояние должно спасать, говорят же – чем больше расстояние, тем больше любовь. Но, видимо, не в нашем случае…
— Да мы просто в шоке все, кто ее знал! – рассказывает про сестру Маргарита. – Она всегда была такой матерью-наседкой. Всё для сына. Старалась, развивала, занималась, всегда боялась где-то что-то упустить, сделать неправильно, как-то навредить ребенку по незнанию. За питанием следила, за режимом дня, статьи читала по воспитанию. А сейчас ребенку шесть лет, она просто отдала его папаше-пофигисту, дверь закрыла и не тужит. Занимается собой, на маникюры ходит, на процедуры, в бассейн после работы записалась, по выходным спит до обеда. Сыну раз в неделю по телефону звонит: все в порядке, не болеешь? Ну ладно, пока! Один раз погулять брала, а так месяц не видела его уже и не скучает совершенно. Как кукушка… Разве это нормально?
— Вроде всё для дочери сделала, — тяжело вздыхает пятидесятипятилетняя Юлия Борисовна. — С мужем рано развелась, он выпивать начал, уходил в загулы. Дочке было шесть лет, когда я его выставила окончательно. Алиментов не платил практически, в воспитании не участвовал, дочь я одна растила. Ну, как всякая мать, все лучшее – ребенку. Лечила, жалела, беспокоилась, подработки хватала, где-то на себе экономила, лишь бы у Машки всё было. И вот благодарность. Теперь дочери за меня стыдно: «выглядишь, как пенсионерка, фу». Зато своей свекрови она дифирамбы поет… Очень обидно…
— …А может, я и правда неблагодарная? — вздыхает сорокалетняя Валерия. — Ведь если честно, без свекрови я бы просто не справилась. Она мне квартиру отдала, много лет с детьми помогала, морально поддерживала. Но сейчас я не пойму, какая муха ее вдруг укусила. Ругается, критикует, обижает всех на ровном месте. Мне подруга говорит, да забань ты ее вообще и забудь, как звали. Но мне совесть не дает так поступить, все-таки много она мне хорошего сделала в свое время. Но и общаться в таком стиле, как сейчас, я точно не могу и не хочу. Как быть, не знаю…
— Это просто катастрофа! – жалуется сорокапятилетняя Евгения. – По жизни я отнюдь не паникер, но сейчас у меня внутри всё холодеет. Такое ощущение, что стою на краю пропасти и ору, чтобы они остановились — а им хоть бы что. А ведь это — вся их жизнь. Вся наша жизнь…
— Ну почему я не могу просто порадоваться, что у меня хорошая, заботливая мама? — жалуется Татьяна. — Ведь она действительно золотая. Переживает, заботится, готова в лепешку расшибиться ради меня. У нее никого, кроме меня, нет. В этом-то, собственно, и проблема. И виновата в мамином одиночестве я!..
— Бывает, с утра встану, планы себе настрою, – рассказывает Надежда. – Встретиться с подругой, в магазин сходить, субсидию продлить, в шкафу порядок навести, цветы пересадить… И тут звонок. Дочь, с голосом умирающего лебедя опять... «Мам, я плохо себя чувствую. Опять все болит… Сможешь приехать, посидеть с детьми?» И вроде бы понимаю: она ж моя дочка, надо помочь. Бросаю все, конечно, на полпути, отменяю дела и встречи, еду… Но вот в последнее время все чаще думаю: а не прикидывается ли она?
— У нас с этой Валентиной, соседкой, дочки-ровесницы, неделя разницы всего, – рассказывает Тамара. – Сейчас уже девочки взрослые, по тридцать три года им. Валя свою Катерину поздно родила, уже за сорок, мне тогда это казалось ого-го... Как она сама говорила, мол, запрыгнула в последний вагон. Но вот нужно ли это было делать? Конечно, не мне судить, но в материнстве она, судя по всему, как-то разочаровалась. Нет, дочь растила добросовестно, ничего не скажу. Но как-то без особой любви…
— Мама обижена на свою младшую сестру, видеть ее не хочет, — вздыхает Алиса. — Хоть я и пытаюсь ей объяснить: не все люди одинаково сильные. Но для неё поступок тётки — просто дно, которое не укладывается в голове. Та не пришла на похороны бабушки, отговорилась тем, что для нее это сильно тяжело, и она не может, не в состоянии такое видеть. Ну, тетя Таня всегда была нежным цветочком, этакой феечкой не от мира сего…