– В субботу днем дочь звонит, спрашивает, вы дома? – рассказывает шестидесятилетняя Дарья Григорьевна. – Хотим, говорит, заехать, деньги отдать. Дома, отвечаю, где же нам еще быть, приезжайте. Ну, через полчаса звонок в дверь, открываем – зять стоит, в обеих руках сумки большие держит из супермаркета. Полмагазина скупили опять: и лосось, и индейка, и фруктов несколько видов… Сыр, масло, копчености, конфеты шоколадные, торт: «Это вам!». Дочь деньги достает, десять тысяч рублей, в долг они у нас брали. Олег, говорит, зарплату получил вчера, вот, возвращаем денежки, спасибо вам большое…
— ...Мой муж мне говорит — ты-то, мол, что лезешь в эту ситуацию, тебе какое дело? — рассказывает тридцатилетняя Маргарита. — А я прямо не могу! Меня аж трясет от этого всего! Я сестрице своей так и сказала — ты променяла ребенка на штаны! И мать нашу не понимаю — зачем она это поощряет? Оказывает дочери и внуку медвежью услугу, вот и все!..
– …И вот два дня до свадьбы осталось! – рассказывает пятидесятилетняя Анна Ивановна. – У нас все готово, все заказано, почти все оплачено. Дочь вся сияет, вся в ожидании, и тут ей жених заявляет: прости, но давай все отменим! Я, мол, подумал и решил, что к такому серьезному шагу пока не готов. Ой, что с Вероникой творилось, ты не представляешь!..
...Нормально это разве, когда мужчина ест салат из авокадо с креветками, а его любимая женщина со своим ребенком – макароны с растительным маслом?
– …А вот так, представляешь: с сыном полтора года уже не общаемся! – рассказывает шестидесятилетняя Клавдия Ивановна. – Невестка отвратила его от родителей! До женитьбы все было прекрасно: приезжал к нам по выходным на обед, рассказывал обо всем, звонил каждый вечер обязательно. Летом на даче нам помогал с удовольствием. А после свадьбы с этой Лилей – как отрезало. Вспомнил какие-то детские обидки, не то сказали, мороженое не купили, вот правда! Случай с мороженым был почти тридцать лет назад, ну это вообще нормально?..
– И вот два года назад наша Нина устроилась на работу наконец! – рассказывает Вера. – Вот угадай, кем! Ни за что не догадаешься! Школьным психологом. Закончила какие-то курсы по психологии, приложила свой диплом и вперед. Работает! Свекровь сияет, как медный грош, всем знакомым уши прожужжала… Шутка ли: дочь – практикующий психолог!
– Слушай, а когда ты планируешь сказать-то матери про ребенка?
– Да не знаю, как получится! – отмахивается Катя. – Может, из роддома позвоню, может, потом как-нибудь. Может, ей и без меня скажут уже к тому времени, мало ли!
В юротдел на фабрику Оленьку устроили по блату. Потому что сразу после института найти хорошую работу очень непросто.
— Работа не пыльная, по специальности, компания солидная, зарплата немаленькая, для начала-то, — говорила подруга жены маминого двоюродного брата, которая и занималась Олиным трудоустройством. — И коллектив дружный. Это дополнительный бонус.
– ...Да ладно тебе! – заступились за Алину другие подруги. – Мужики – они хуже детей!.. Я, знаете, девчонки, два года назад в роддом уезжала, со схватками – так еще успела постель заправить, вещи по местам распихала, стирку запустила, кошке корма насыпала, потом вызвала скорую – и поехала... А потому что муж этого не сделает! ну не до того ему! Он вообще таких вещей не видит... Не, так–то он человек хороший, не подумайте! Зарабатывает... сына любит...
– …Дошло уже до того, что мне соседка сказала – а что, мол, Андрюша не родной сын вашему зятю? – рассказывает пятидесятисемилетняя Лариса Николаевна. – Я говорю, с чего вы взяли, мол, а она – так это видно, ребенок его раздражает, с младшим он совсем по-другому общается… И так мне тяжело на душе стало! Дело в том, что Андрей действительно Кириллу не родной. Кирилл с моей Аней стали встречаться и поженились, когда она беременна была уже, от другого мужчины. Кирилл, конечно, знал об этом, был согласен воспитывать ребенка, Андрюшу на себя записал. И сначала все хорошо у них было, а теперь вот начались проблемы…
Идти в дом к ненавистной свекрови Маша отказывается наотрез, а супруг ее точно так же не хочет мозолить глаза теще...
– Сын с этой девушкой, с Мариной, с первого курса встречается! – рассказывает пятидесятилетняя Алла Георгиевна. – Сейчас на третьем они, в одной группе учатся. Вот, довстречались: Марина забеременела. Сын нам с отцом заявил – буду жениться, воспитывать ребенка. Должны были заявление подавать идти на днях. Во вторник на той неделе приехала Маринина мама, они не москвичи, из Краснодарского края, встречались у нас, разговаривали – мы с отцом, молодые и …не знаю, как ее назвать – теща? Сватья? Ну, значит, сватья. Обсуждали, как жить будем дальше…
— Я просто не понимаю, как можно в тридцать два года быть такой безалаберной! — сердится моя знакомая, Варвара. — У матери давление двести пятьдесят пять! Звоню сестре — говорю, Машка, бросай все, беги к ней, скорую вызывайте! Срочно, это не шутки! А она мне отвечает — а я, говорит, не могу сейчас все бросить, у меня младший болеет, а муж на сутках. Сменится вечером, придет домой, там посмотрим!..
...Девочке только девять – а разговоры исключительно о нарядах, о мальчиках, о косметике, о всяких женских штучках. Дома постоянно фоном сериалы, которые смотрит мама. Девочка выросла на этом, разговаривает цитатами из этих фильмов, удивляется, что бабушка не понимает, о чем речь, и не знает всех этих многочисленных героев и участников, и, кажется, искренне считает, что вот это и есть реальная жизнь.
– И меня вот как черт за язык потянул! – вздыхает Жанна. – Я мужу говорю – пусть делает, что хочет! Навернется в итоге со своей ванны когда-нибудь, ноги переломает, будет лежать и думать над своим поведением… И что ты думаешь, как в воду глядела. Ровно через два дня свекровь, развешивая белье, падает именно в ванну и ломает ногу, ты представляешь! Надо же так… Лежит теперь у нас в квартире, где же еще-то. Злая на весь мир, все кругом виноваты, и прежде всего, конечно, я. У меня уже терпения никакого нет, вот честно. Мозг выедает чайной ложечкой вторую неделю, и конца-краю этому нет…