— У меня, наверно, уникальная свекровь: внуков не хотела! – рассказывает тридцатитрехлетняя Анна. – Еще на свадьбе нам во всеуслышание заявила: живите для себя, не нужны вам никакие дети! Меня, говорит, в свое время заставили родить, потому что тогда жить без детей было не принято. Но сейчас, к счастью, это не так!.. Мои родители, помню, аж челюсти на пол уронили, гости глаза вытаращили, тамада как-то быстренько это все замяла, свадьба пошла своим чередом. Но осадочек остался…
— …Бабушка, конечно, категорически против была, чтобы я переезжала к Косте! – рассказывает двадцатитрехлетняя Людмила. – Выходи, говорит, замуж тогда!.. Я ей сто раз объясняла, что сейчас сразу замуж никто не выходит. Но бабушке нашей ведь ничего не докажешь! В итоге я теперь «проститутка, такая же, как и моя мать», и обязательно принесу в подоле. Ну да ладно, мне не привыкать. Проститутка я у бабушки лет с четырнадцати – просто сильно простыла и угодила в гинекологию с воспалением придатков. Ну а в гинекологии у нас известно кто лежат… Только такие, как я и моя мать! Порядочные женщины туда не попадают же…
— …Мне подруга еще осенью говорила – видела, мол, твою невестку в ресторане с кавалером, сидели, как голубки! – делится шестидесятипятилетняя Дарья Семеновна. – Я на нее руками замахала. Говорю, ты обозналась сто процентов, сходи глаза проверь! Какой ресторан, с ума сошла? В нашей-то ситуации! После похорон Антона двух месяцев не прошло, Ирина, невестка, просто с ума сходила, мы все опасались за ее душевное состояние, а ты говоришь – ресторан… Она мне – Даш, ну я же не идиотка, это точно была твоя Ира с молодым парнем, сидели, за руки держались, ошибка исключена!.. Я ей не поверила, конечно, обиделась даже на нее, а зря…
— …Муж радостный – лед тронулся, говорит! Ура! Мама сменила гнев на милость!.. Только меня это совсем не радует. И никаких фотографий я ей давать не хочу. Зачем ей фото ребенка, которого «я нагуляла»?..
— …Да зря я, конечно, влезла, надо было дуре сидеть, молчать и улыбаться, но жалко стало девчонку! – рассказывает тридцатидвухлетняя Дарья. – Она сама совершенно правильно рассуждает: ну куда ей сейчас ребенок? Ей двадцать лет, ни профессии, ни жилья, ни работы, ни денег, еще и парень бросил… Я ей говорю – Оксана, делай аборт и даже не думай! Но мать ее накрутила: если сейчас избавишься от ребенка, потом больше не забеременеешь никогда. Ну вот что за глупость? Не слушай никого, говорю, Оксана, потом забеременеешь, когда надо будет, и родишь желанного ребенка от любимого мужчины. Лично я так и сделала в свое время! И ничуточки не жалею!..
— ...Я своего мужа знаю, как облупленного – не мог он такое придумать сам. Явно ему помогли! И скорей всего, мама и помогла, придумала эту многоходовочку. Если бы она ему не подыграла, я бы раскусила его на раз-два...
— …Нанимай, говорит, няню ребенку и иди работай, ты тоже должна вкладываться в содержание сына, а не жить на мои деньги! – с возмущением пересказывает разговор с бывшим мужем тридцатичетырехлетняя Маргарита. – Не, ну нормально? То есть няне отдать алименты в оплату за услуги – это нормально и хорошо, а мне сидеть дома с сыном на эти деньги – это сразу фу и неправильно? Где логика-то?
— …Звонит мне днем на работу и говорит: «Мне завтра в поликлинику надо с утра, приди и посиди с бабушкой!» – рассказывает про свою мать тридцатидвухлетняя Василиса. – С утра у нее анализы, потом, в десять, прием у врача. Я говорю – мам, ну я вообще-то работаю, если ты не забыла, как я приду-то? У меня рабочий день с девяти утра. А она: «Ничего страшного, отпросишься с работы, значит. Почему в бабкиной квартире живешь ты, а отдуваюсь за это я? Давай-ка отрабатывай!..»
— …Покупает себе в продуктовом магазине все, что хочет, на цену не смотрит! – рассказывает про свекровь тридцатипятилетняя Валерия. – Хороший сыр, авокадо, красную рыбу, икру, мраморную говядину, голубику в феврале, ту самую, которая по двести рублей сто грамм… Кое-что из этого списка мы тоже берем и едим, но – только по большим праздникам! На Новый год, например. Ну просто я не вижу смысла есть ТАКОЕ каждый день. Это все равно, что деньги смывать в унитаз!..
— И вот после одиннадцати вечера я уже сама не своя! – грустно рассказывает шестидесятидвухлетняя Ирина Васильевна. – Хожу от окна к окну, смотрю, не идет ли. Если на метро приедет, должен с одной стороны подойти, если пешком или на такси – с другой… Его все нет и нет, мне с каждой четвертью часа все хуже! Навоображаю себе с три короба, накручу себя так, что руки трясутся, потом пью рыдаю, успокоительные и давление меряю, а оно зашкаливает, хоть скорую вызывай...
...Какой ребенок в такой ситуации? Но нежелание Полины говорить о ребенке сейчас муж воспринимает как предательство: «Что ты меня раньше времени хоронишь?»
— И вот уже полтора года так, пока я в декрете: три-четыре раза в неделю свекровь звонит сыну – я, мол, котлет накрутила, или пельменей налепила, и на вашу долю тоже – заедь, возьми! – рассказывает двадцативосьмилетняя Кира. – Из-за этого муж после работы едет к ней, а это приличный такой крюк! Везет «гостинцы» — те самые котлеты, несколько яблок, банку с супом, полвилка капусты… Я ему говорю, Олег, а капусту-то ты зачем притащил? В магазине рядом с домом ее тонны, и яблоки там тоже есть. И деньги на все это у нас имеются. А он – ну, мать настойчиво пихала, я не мог отказаться…
— …И тут звонит она сыну на днях, сменила гнев на милость! – рассказывает про свою будущую свекровь двадцативосьмилетняя Лариса. – Спрашивает, что там со свадьбой решили в итоге, все готово? Всего ведь пара недель осталась. Я рядом была, слышала весь разговор. Взяла у Антона трубку, говорю, а вы, Нина Федоровна, с какой целью интересуетесь? Не вы ли два месяца назад нам заявили, что ноги вашей на этой свадьбе не будет? Она мне – ну а что, я разве не мать, конечно, приду к единственному сыну, никуда не денусь. А я – поздно, Нина Федоровна! Все уже заказано и оплачено, вам, к сожалению, места нет ни машине, ни в кафе… Минута молчания, потом она всхлипнула и трубку бросила!
— Дядя Сережа – старший брат моей мамы! – рассказывает тридцатидвухлетняя Надежда. – Когда-то они с женой просто помогли нам выжить. Мама развелась с отцом, мне тогда и трех лет не было, остались мы на улице буквально без ничего. Дядя Сережа ей и жилье нашел, и работу, и в садик меня устроили с его подачи. Все время они с тетей Зоей пироги какие-то нам передавали, продукты, подарки к праздникам. В гости к себе звали часто, накрывали стол. Своих детей у них не было, поэтому ко мне они относились, как к дочери…
— …Я говорю, мам, вот ты шестьдесят лет на свете живешь, ты часто видела, чтобы люстры вдруг ни с того ни с сего падали с потолка на голову в мирное время? Но она уперлась как баран! Мало ли, говорит, что мы с тобой не видели, нельзя, и все, чтобы ребенок здесь играл! Нужно передвинуть шкаф и сделать Анечке место для игр в углу комнаты!.. В общем, вынесла всем с этой люстрой мозг…