«Да вы, детки великовозрастные, вообще уже обнаглели: вы эти квартиры не зарабатывали!» — накинулись на Тамару и мама, и ее подруга
Просмотров: 1838
— Я просто опешила, честно, — рассказывает Тамара. — Сижу, слушаю, думаю: они издеваются, что ли? Буквально недавно мы с мамой обсуждали историю Иры, дочки ее подруги Ларисы. Мама тогда была полностью на стороне Иринки. «Ну как так, — говорила, — это же тоже их ребёнок. Почему всё сыну, а дочка как будто чужая?» А тут — хлоп! — и мама уже подпевает Ларисе, мол, да-да, Ира твоя меркантильная, как она смеет вообще заглядываться на родительскую квартиру, она ее не зарабатывала и прав никаких не имеет! Я сижу и не понимаю: это как вообще? Это что было?
Тамара хорошо знает семью маминой подруги – мама и тетя Лариса были неразлучны, все праздники вместе отмечали, регулярно друг к другу в гости ходили, и дети практически выросли вместе. Детей у Ларисы двое — сын Максим и дочь Ирина. Квартира большая, трёшка, много лет назад была приватизирована на четверых: Лариса, ее муж, Максим и Ирина.
Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!
Сейчас все уже выросли, у всех семьи.
— С Ириной мы переписываемся часто, общаемся, — говорит Тамара. — У неё муж и двое детей, живут в другом городе. Дом купили, всё своё. В Москву редко приезжают. А Максим остался жить с родителями, потом женился, невестку туда же привёл, внуки родились, один за другим. Теперь они вшестером в этой квартире живут: Лариса с мужем, Максим с женой и двое внуков.
Люди все прекрасные, и отношения в семье были на зависть многим.
— И тут ни с того ни с сего звонят Ирине родители и как бы между делом говорят, что доли свои в квартире они подарили Максиму, и ждут от нее того же, – делится Тамара. – Ну, вот так они решили. Мол, он при них, помогает, живёт в этой квартире, старость им обеспечивает, с невесткой у них неплохие отношения, а значит — пусть квартира будет его, ведь другого жилья у Максима нет. Сейчас у него, получается, три четверти, и дело только за Ириной, ей нужно отдать брату свою долю. Типа «ты тут давно уже не живешь и жить будешь вряд ли, и потом, это же не твое изначально, ты этого не зарабатывала. Квартира наша, мы так решили, так что отдай и не спорь».
Ирина жаловалась Тамаре, что в первый момент вообще опешила и не знала, что сказать. Потом выдавила из себя «Я подумаю» – и положила трубку.
— Она в полной растерянности была, — вспоминает Тамара. — Родители даже не пытались предложить какую-то сумму за выкуп доли, хотя бы символическую. Просто требуют «переписать», в смысле, отдать бесплатно. Приватизацию они считают формальностью…
«Но почему они относятся ко мне, как к отрезанному ломтю? – недоумевает Ирина. – Почему я должна отдавать свою часть просто потому, что живу в другом городе? А если завтра Максим с женой выгонят родителей из квартиры, где они жить будут? Или вообще её продадут?»
На открытый конфликт с семьей Ирина не идет, не скандалит. Просто саботирует, не говорит ни да, ни нет, всячески съезжает с темы, когда начинают давить – просто кладет трубку. В общем, ясно, что долю просто так переписывать не будет, и прижать ее не получается. Лариса очень разочарована, то и дело жалуется всем подряд, что дочь думает только о деньгах, это кошмар, какой она стала хитрой и расчетливой эгоисткой, а раньше-то была какой хорошей, послушной, доброй девочкой.
— Мы с мамой всё это обсуждали. Мама тогда сказала: «Нет, это нечестно, Лариса неправа. Обоим детям должно быть по справедливости». Я только кивала. А потом... был день рождения у мамы. Я пришла с тортиком, цветами. А там — Лариса. Сидит, пыхтит, и снова жалуется: «Вот неблагодарная! Семью на деньги променяла! Квартиру выгрызает из рук стариков-родителей и родного брата... Ты понимаешь, Тамарочка, она же там не живёт, ей эта квартира не нужна! Зачем ей четверть квартиры, ну вот скажи, если она живет за тыщу километров от нас и возвращаться не собирается? А Максим у нас тут, под боком. Случись что с нами, кто будет горшки таскать? Он. Вот пусть и квартира будет его!»
Тамара в ответ молчать не стала.
— Сказала, что я на стороне Ирины, — продолжает Тамара, — И что у Ларисы с мужем как-то выборочно любовь работает. Максиму всё, а Ирине — кукиш с маслом. И вот тут-то Лариса на меня накинулась! И мама к ней подключилась! Раскричались: «Да вы, детки великовозрастные, вообще уже обнаглели: вы эти квартиры не зарабатывали, на каком основании вы их считаете своими-то, иметь совесть надо!». Я вообще-то просто своё мнение высказала. Никого не оскорбляла, не хамила. Но чувствовала себя так, как будто это я долю в Ларисиной квартире забрала и не отдаю. Причём мама — которая ещё совсем недавно была со мной на одной волне — вдруг начала поддакивать Ларисе. Вот это и было самое обидное. Словно она забыла, что только недавно говорила совсем другое.
С тех пор Тамара с мамой разговаривает прохладно. Не ссорятся, но и нет прежней близости.
— Может, она просто не хотела ссориться с подругой, — размышляет Тамара. — Или ей было неудобно возразить. Но мне ужасно не понравилось это лицемерие. В глаза — одно, а при подруге — совсем другое. И вот сижу теперь и думаю, может, я зря так обиделась. Огребла, так сказать, на чужом пиру похмелье. А может — и нет. А если завтра она так же встанет на сторону кого-то ещё, опять переобуется на ходу?
А вы как думаете — должна ли дочь отказаться от доли «по семейной доброте»? Может, родители справедливо настаивают: квартира-то действительно их, сначала принадлежала родителям Ларисы, потом, когда их не стало, была приватизирована на всех прописанных на тот момент. Ирина эту квартиру не зарабатывала, и даже на нее там не давали ни одного метра.
И как теперь Тамаре относиться к матери? Можно ли простить близкому лицемерие ради дружбы?
Что скажете?
Оставьте свой комментарий
-
Оставить комментарий в качестве ГОСТЯ.
Но в этом случае Вы не сможете ставить лайки другим комментаторам, а также редактировать или удалять свои комменты.
Для этого нужно Зарегистрироваться либо, если регистрация уже пройдена, Авторизоваться
- Sign up or login to your account.
-
А ЕЩЁ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНЫМ (МОЁ)
-
