Думали, что тетка, доходив свою мать и оставшись одна в квартире, наладит жизнь, но она в тоске второй год: «Тяжело жить без мамы!»

— Мою тетку, младшую мамину сестру, мы жалели всей семьей – она всю свою жизнь прожила с бабушкой, – рассказывает тридцатилетняя Людмила. – Бабушка – довольно сложный человек, жесткая авторитарная женщина. Двоих дочерей родила для себя, у обеих вместо отцов прочерки, про пап ничего не известно, бабушка принципиально о них говорить не хотела, нет никакого отца, и точка... Маму все детство гнобила, загоняла в какие-то рамки, лупила не раз чем под руку попадется. Мама бунтовала, и тогда бабушка плюнула и, когда маме было четырнадцать, родила вторую дочь, Марину. Объявила всем, что будет растить ее для себя, чтобы было, кому стакан воды подать в старости, «а то от Ирки ведь не дождешься»…

Марину бабушка воспитывала несколько иначе, чем старшую дочь, Ирину: ни разу не била, но психологически прессовала, гиперопекала и с первых дней воспитывала в убеждении, что ее, Марины, жизненное предназначение – заботиться о своей сильно уже пожилой матери. Для того она и родилась на свет.

Поэтому Марину с первых дней приучали заботиться о матери. Лет с десяти девочка могла уже померить давление, дать таблетки, вызвать врача. После девятого класса мать отправила Марину в медколледж – учиться на медсестру, тоже, разумеется, с умыслом. Хотела иметь при себе дипломированного медика.

Подписывайтесь на Телеграм-канал, там теперь и истории от читателей!

Ну и конечно, всех более-менее заинтересованных в дочери молодых людей мать, как заправский снайпер, вычисляла и сбивала метким выстрелом еще на дальних подступах: «Чтоб я этого недоноска рядом с тобой больше не видела, поняла?».

Старшая дочь, Ирина, в девятнадцать лет ушла из дому и жила своей жизнью. Худо-бедно выучилась, работала, познакомилась с мужчиной, вышла замуж. С мужем вместе вставали на ноги, обзавелись жильем, родили и вырастили дочь. Мать Ирине ничем не помогала, но та не в обиде – главное, не лезла и не портила жизнь. Если посмотреть, что мать сделала с Мариной, так ей еще и спасибо надо сказать, что старшую миновала чаша сия.

— С бабушкой мы встречались по большим праздникам, я знала, что эта сердитая женщина – моя бабушка, наряду с бабой Тоней, папиной мамой, очень доброй и ласковой женщиной, – рассказывает Людмила. – Помню, мне было года четыре, и у них с мамой возник спор. Бабушка пришла со мной пообщаться, ей надо было срочно гулять, она настаивала, чтобы мама собрала меня на улицу. Я гулять не хотела, и мама сказала, чтобы бабушка пообщалась со мной в квартире, мол, ну не хочет гулять человек! «Ну вот еще, спрашивать ее, что ли, будешь, что она понимает, она еще не человек!» – заявила бабушка. Вот у нее такое отношение к детям и было – в три-четыре года это еще не человек, а козявка, которая не понимает ничего и на свои желания-нежелания право не имеет. Когда, интересно, для нее ребенок становился человеком? В восемнадцать лет? Да и то вряд ли. Это бабушке тогда еще шестидесяти не было, да…

По словам Людмилы, тетку бабушка совсем задавила морально. Все всегда решала за нее, и одежду ей покупала, и еду готовила, и попробуй откажись от обеда или ужина, причем, уже во взрослом возрасте. Мать Людмилы сестру жалела, покупала ей иногда модные молодежные одежки, игрушки, телефон подарила, старенький ноутбук мужа отдала. Свои все заработанные на дежурствах в больнице деньги Марина, разумеется, отдавала матери – та-то ведь знает, как ими распорядиться, Марина же не сообразит.

— Бабушка контролировала у тетки все и вся, буквально стояла с секундомером, хуже ревнивого мужа, – рассказывает про жизнь тетки Людмила. – Где была, почему задержалась, это что у тебя такое, откуда взялось? Купила? А на какие деньги? Никакой личной жизни у Марины не было, даже с подругой посидеть было не отпроситься…

В последние годы началась откровенная жесть – бабушку, видимо, накрыла деменция. В Марину летели стаканы с кефиром и тапки, на весь подъезд раздавался утробный вой: «Воровка! Проститутка! Где шляешься? Тебя дома мать ждет, голодная!»

Ирина уговаривала сестру поместить мать в соответствующее учреждение, но Марина и слышать об этом не хотела. В последние два года она вынуждена была просто уволиться из своей больницы и безотлучно сидеть при матери. Оставлять ту одну дома было уже невозможно. Материально содержала их Ирина, она же приходила в неделю раз, в выходной, чтобы подменить сестру на пару часов. В последние полгода жизни бабушка слегла и уже никого не узнавала, но, по словам Марины, стало ощутимо легче за ней ухаживать, чем когда она носилась по квартире и громила дом. Про пансионат младшая дочь и слышать не хотела…

— Почти два года назад бабушка умерла, ей было восемьдесят три, маме пятьдесят восемь, тетке сорок четыре, – рассказывает Людмила. – Мы, конечно, участвовали в похоронах и материально, и организационно. В наследство мама вступать не стала, бабушкина трешка досталась Марине – мама сказала, это справедливо, кто дохаживал, тому и квартира… Честно говоря, мы думали, что Марина воспрянет как-то, оставшись одна, без бабушкиного гнета, в своей квартире, сама себе хозяйка. Но какое там! Она до сих пор плачет, рыдает, горюет по бабушке. Не представляет, как жить без нее…

Марине сейчас сорок шесть, вполне можно начать жизнь сначала, имея старт – квартиру в Москве и довольно востребованную профессию медсестры. Да, она снова устроилась на работу, легко нашла вакансию, ее оторвали с руками и ногами. Но больше в жизни ничего не поменяла. Сидит все в той же квартире, носу не высовывает, рысью в магазин и назад, как будто там по-прежнему стоит мать с часами, и нужно будет держать отчет: почему задержалась? Где тебя носит?

— В квартире все так, как было при бабушке – хрусталь, ковер, салфеточки, вязанные крючком, на всех поверхностях, – вздыхает Людмила. – Тетка сидит и плачет, как тяжело без матери, регулярно ездит на кладбище. Рассуждает о том, что при матери жила, как у Христа за пазухой, забот не знала, а теперь хоть волком вой. Раскаивается искренне, что в какие-то моменты была с матерью груба, злилась на нее, думала про нее плохо…

Жалко Марину, она хороший, добрый, порядочный человек, хочется ей помочь, но как?

Возможно ли это вообще?

Что думаете?