«Муж гонит из дома 18-летнюю дочь, настаивая, чтобы та переезжала досматривать его мать с деменцией», – жалуется Валентина

— …А я мужу давно уже говорила, что с матерью его неладно, – рассказывает сорокасемилетняя Валентина. – Статьи ему даже скидывала про признаки начала деменции. Разумеется, читать их не стал, еще и на меня обиделся: «ты просто не любишь мою маму». А зря, между прочим. Там прямо все по пунктам про свекровь: забывчивость, неряшливость, разговоры одни и те же по кругу… А самое главное – бред ущерба. Это вот точно про нее, и давно уже. Вокруг нее всегда враги. Сначала ей свекор все жизни не давал, гнобил, издевался – это притом, что добрейшей души дядька был, мухи не обидел, в семейной жизни классический подкаблучник, против жены пикнуть не смел, но она на него ухитрялась жаловаться. Умер семь лет назад от сердечного приступа. И после этого главным врагом свекрови стала я. Теперь я интриги плету, ворую ее вещи и в гроб ее хочу загнать. По крайней мере, она искренне в этом убеждена и всем об этом рассказывает…

В браке Валентина двадцать четыре года, у них с мужем дочь-выпускница школы, которая сейчас сдает ЕГЭ и будет поступать в давно намеченный вуз. С самого начала живут они самостоятельно, отдельно от родителей. Ничьей помощью не пользовались и ни на кого не рассчитывали. Сами купили жилье, сами вырастили ребенка. После смерти отца муж Валентины Николай стал помогать матери финансово, на регулярной основе. На одну пенсию жить сложно.

Подписывайтесь на Телеграм-канал, там теперь и истории от читателей!

— По поводу помощи я без претензий, но от свекрови всю жизнь стараюсь держаться подальше, – рассказывает Валентина. – С самого начала поняла, что она ужасная сплетница и лицемерка. Помню, до свадьбы еще приехали к ней на дачу, там ее подруги были какие-то, соседки. Так за столом она всех – Верочка, Катенька, Оленька. Все ушли, стали мы с ней посуду со стола убирать, как начала она мне про них рассказывать, ой. Одна женщина легкого поведения в прошлом, на трассе стояла, вторая алкоголичка, третья дура дурой, но на двухкомнатную квартиру в Марьино как-то наворовать смогла в своей конторе. В общем, клейма негде ставить ни на одной подруге, по ее словам, а за столом прямо так мило с ними чирикала. Я тогда еще в шоке была, думала – она наверняка и про меня им потом что-то подобное расскажет…

Поэтому практически с самого начала Валентина держалась настороже и старалась свекровь близко не подпускать. Встречались только по большим праздникам. При этом свекровь умудрялась рассказывать всем встречным и поперечным, что она и квартиру сыну купила, и ремонт там сделала, и ребенка невестке вырастила от и до. Разумеется, все эти истории были чистой выдумкой, свекровь ни денег не дала на квартиру, ни с ребенком одна не оставалась ни разу.

При этом посплетничать о молодой семье очень любила.

— Мы подружились с двоюродной сестрой мужа, так что я в курсе была, какие слухи обо мне свекровь разносит по родне, – усмехается Валентина. – И грязнуля я, и транжира, и как мать не очень. Пыталась я жаловаться мужу, чтобы он как-то прекратил эти инсинуации. Но он только отмахнулся – мол, не буду же я встревать в эти дрязги, выяснять, кто что и кому сказал. И вообще, какая тебе разница, что о тебе подумают мамины соседки и родственники!.. Болтает, и пусть, просто не слушай и не обращай внимания…

Потом умер свекор, и какое-то время Валентине пришлось общаться со свекровью более плотно – помогали, ездили к ней на дачу, жили там по несколько дней. Именно тогда Валентина и обратила внимание, что мать Николая не совсем в адеквате. Но муж только отмахнулся – какая деменция, о чем ты говоришь. Деменция – это у совсем древних старушек, а свекрови на тот момент было немного за шестьдесят. Списали все тогда на шок от потери супруга.

— Ну, в общем, так и жили, время от времени свекровь отчебучивала что-то новенькое, – рассказывает Валентина. – Потеряла паспорт, дома все обыскала, не нашла, нам позвонила – не у вас ли случайно? Разумеется, не у нас, с какой стати-то. Пошла она, сделала новый, написала, что старый утерян. Через какое-то время звонит сыну в слезах – пошла с паспортом в банк, а ей там сказали, что ее паспорт недействителен, пенсию не дали, что же делать. Коля полетел разбираться, в итоге выяснилось, что она явилась туда со старым паспортом, он уже по базам прошел как потерянный, видимо. Но теперь новый паспорт у нее куда-то делся! Всю квартиру перерыли они вдвоем, не нашли. В ходе поисков поцарапался о гвоздик там какой-то, попросил у матери перекись. Та достала аптечку, коробочка у нее такая, где йод, зеленка, бинты, перекись. Открыла – и пожалуйста, вот он, паспорт…

Несколько раз свекровь теряла ключи, карточки, забывала сумки в поликлинике. Николай ничего сверхъестественного в этом не видел. Ну пожилой человек, бывает. Тут в сорок лет-то порой такое отчебучишь, что хоть стой, хоть падай. А в возрасте матери – простительно. Сунула паспорт в аптечку машинально и забыла, эка невидаль.

—Свекровь то и дело катила бочку на меня – звонила мужу и жаловалась, мол, вот у меня зонт пропал, не твоя ли жена взяла? – рассказывает Валентина. – И муж у меня переспрашивал на полном серьезе – может, мол, ты как-то случайно прихватила, посмотри у себя. О том, что маме голову проверить давно пора, слушать не хотел… И тут ему позвонила соседка свекрови по лестничной клетке, не знаю даже, откуда взяла телефон. И спросила в лоб, видит ли он, что происходит с матерью. Она теряется в трех соснах, пару раз уже соседи домой приводили, бродила вокруг магазина и не узнавала свой район. Дверь входная часто у нее открыта настежь, из замка снаружи торчат ключи. И вообще соседи уже боятся, оказывается, что она или затопит, или подожжет дом. Одной жить ей уже нельзя.

Николай нашел врача-психиатра, придумал способ показать ему мать – идти проверяться в ПНД женщина отказалась наотрез. Врач подтвердил диагноз соседей. Жить одной бабушке действительно нежелательно. Нанимайте сиделку, или ищите пансионат, сказал доктор.

По пансионат Николай и слышать не хочет, про сиделку не хочет разговаривать свекровь. Чужой человек ей в доме не нужен, и точка.

— И вот мужу пришла идея – отправить жить к свекрови нашу дочь Машу, – рассказывает Валентина. – Заладил одно – все, восемнадцать лет ей исполнилось, хватит жить с родителями, пусть начинает самостоятельную жизнь. За присмотр за бабушкой будем платить какие-то деньги, на них пусть питается. Квартиру свекрови потом обещает переписать на дочь. Дочь сейчас поступит куда-нибудь все равно, вот пусть учится и заодно работает сиделкой..

Дочь абсолютно не горит желанием ехать к бабушке и присматривать за ней за символическую сумму. Любви у них особой друг к другу нет, в бытовом смысле Маша не очень продвинута. Дома не делала практически ничего, разве что стиралку иногда включала. Ну, макароны может сварить, пол, наверно, догадается, как мыть. Но не больше.

А Николай заладил одно – собирай чемодан и переезжай. Хватит сидеть на родительской шее. Не хочешь к бабушке – поезжай куда хочешь. Но из родительской квартиры съезжай, совершеннолетняя, хватит…

Как быть в такой ситуации Валентине? Муж настроен серьезно, на компромисс не идет, но дочку жалко. Жить с бабушкой в деменции, которая, судя по всему, быстро прогрессирует, не сахар. Валентина и раньше-то с ней ужиться не могла.

Что скажете?