«Не разводись, не будь эгоисткой. Нельзя думать только о себе!» – говорит Анне мать

— Ты хоть понимаешь, что развод с твоей стороны – это эгоизм? Нельзя думать только о себе. Ну вот разведешься ты, и куда пойдешь? У тебя ребенок, Ань. А я? Обо мне ты подумала? – мать говорила тихо, но упрямо, строго глядя на дочь.

Они сидели на кухне в однокомнатной квартире матери… Хотя нет, не матери даже. Однушка по документам принадлежит Аниному мужу Борису. Это он пять лет назад любезно пустил сюда тещу, когда та осталась ни с чем после развода. С тех пор Анина мать и живет здесь. Аня с мужем и дочкой шести лет живут неподалеку, в большой трешке в новом доме. Мама приходит к Ане регулярно, помогает с внучкой. И Аня бывает у мамы довольно часто.

— Мам, – тихо сказала Анна, – я не могу больше так жить.

Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!

— Ой-ой-ой, не могу! – передразнила мать. – Ань, спустись с небес на землю, посмотри, как живут другие. По съемным халупам, или с родителями в двушке по три семьи теснятся. Думают, чем детей будут завтра кормить, по лужам шлепают в дырявых сапогах. А у тебя? Квартира нормальная, у ребенка своя комната, занятия, хороший частный детский сад – не государственная передержка, где по тридцать человек в группе. Я бы на твоем месте, Анечка, сидела и не питюкала, вот честно… У тебя отличный муж, дорогая. Умный, красивый, непьющий, состоятельный. Ребенка любит. Да тебе большая часть женского населения страны просто позавидует!

Анна сжала губы.

— Он хороший, но не со мной, – еще раз попыталась она объяснить.

Анна вышла замуж за Бориса десять лет назад, в свои двадцать три. Борису было уже за тридцать. Он был на голову выше всех других ухажеров, от него веяло респектабельностью и надежностью. Ему нравились красивые нарядные женщины – и Аня носила длинные распущенные волосы, платья и каблуки, которые вообще-то терпеть не могла. Борис одобрительно улыбался и говорил комплименты. «Ты — как с картинки», — говорил он. Аня просто летала от счастья.

В какой-то момент она записалась в парикмахерскую – хотела попробовать сделать модную стрижку. Борис запретил об этом даже думать: «волосы – твоя визитка». Потом запретил носить брюки и кроссовки, несколько пар абсолютно новых джинсов просто выбросил на помойку: «женщина должна быть женственной». Потихоньку отвадил от нее подруг: «не люблю, когда болтаешь о личном». Она привыкла подстраиваться. Всё было «для семьи».

А теперь она чувствовала, что мужа больше нет. Он поздно возвращался, стал холодным, равнодушным. Телефон прятал. Вечером пахло чужими духами, а на вопросы отвечал с усмешкой: «Ты просто накручиваешь».

— Если я узнаю, что у него кто-то есть, я уйду, – сказала она матери недавно.

— Ну вот, здрасьте-приехали! — тогда ответила та. – Не будь дурой. Уйдешь… Куда? Кому ты с ребёнком нужна? Да и вообще, с чего ты взяла, что кто-то есть? Мало ли, на работе проблемы, настроение плохое, голова болит. Не обращай внимания. Терпи.

Парадокс в том, что именно эта женщина – та самая, что говорит: «Терпи», – сама не терпела. Отец Ани начал пить. Не запойно, а тихо, постепенно. Сначала пиво по вечерам, потом водка по выходным. Потом с утра. Он срывался, кричал, однажды швырнул кружкой в стену. «Я не обязана так жить», — сказала тогда мать. Собрала сумку, ушла. Жила первое время у подруги, потом у двоюродной сестры на даче. С бывшим мужем разменяла квартиру, и вот тут совершила ошибку, неудачно вложив деньги в чужой бизнес и поверив обещаниям родственников. Осталась ни с чем. Тогда Борис, уверенный и щедрый, сказал Ане:

— Пусть твоя мама живёт в однушке. Всё равно пустует, сдавать я ее не буду. Присмотрит за квартирой заодно.

Мать плакала от благодарности, называла его «золотым человеком». С тех пор и живёт здесь.

Борис то и дело подбрасывал ей деньжат на жизнь, пару раз отправлял в санаторий, вот совсем недавно купил хороший пуховик на зиму. Конечно, для нее Анин развод – это катастрофа. Матери уже шестьдесят, она вышла на пенсию, потерять крышу над головой в такой ситуации совсем не хочется. Мать можно понять.

Но кто поймет Аню и ее боль?

— Мам, ты же видишь, что происходит, – сказала Анна. – У него явно другая женщина.

— И что с того? — отчеканила мать. — Не будь эгоисткой. Подумай о дочке. И обо мне, в конце концов, подумать не грех. Я теперь от него тоже завишу. Если ты разведёшься, он выставит и меня. Я не молодая, я не потяну съёмную квартиру. Не будь эгоисткой. Потерпи. Ради ребёнка. Ради семьи. Ради меня.

Анна слушала и чувствовала, как внутри всё медленно опускается. Даже родная мать не на её стороне.

Ночью она лежала в темноте, рядом спокойно дышал ребёнок. Борис не ночевал дома. «Совещание затянулось». Аня знала — это ложь. Просто знала. Но самое страшное — она ничего не могла сделать.

Уйти — значит остаться на улице с ребёнком и матерью, которая тоже обрушится на неё за «эгоизм». Оставаться — значит глотать каждую новую ложь.

💬 А как вы думаете — мать в такой ситуации имеет право уговаривать дочь терпеть? Может, Аня действительно должна думать о близких? У нее на руках ребенок, которого надо растить, желательно не в нищете, и мать-пенсионерка.

Как быть? Что скажете?

Комментарии (12)

Старые первыми

Новые первыми

Елена

12 минут назад
#159500