«…Ну давай мы отдадим тебе всю зарплату сестры, сами втроем месяц будем сидеть на мою пенсию, ты этого хочешь?» – возмущается по телефону мать

— …В какой-то мере я сама виновата, конечно – не успела спрятать коробку подальше! – вздыхает двадцативосьмилетняя Елизавета. – Она стояла на комоде в спальне, племяшка сразу к ней кинулась – ой, а это у вас что такое? Я говорю, это Егору, ну, сынишке моему, тетя передала подарок из Питера. Девочка сразу, конечно – а можно посмотреть, что там? Я ей – нет, моя хорошая, нельзя, это подарок. Вот Егор подрастет немножко, ты к нам придешь и будете играть. Племянница – в рев, сестра мне – ну что ты жмотишься, не съедим мы вашу игрушку и с собой не заберем. Ребенок посмотрит только, и все обратно в коробку сложим! А мне так не хотелось давать…

У Елизаветы и ее старшей сестры, тридцатичетырехлетней Марии, одна мать, но отцы разные. Мария своего отца не видела и не знает, мама была матерью-одиночкой, вышла замуж, когда Маше было почти пять лет. Примерно через год родилась Лиза.

— Мой папа Машку вырастил, как родную дочь, – рассказывает Елизавета. – В детстве никакой разницы между нами не делал. Игрушки покупал, на море возил обеих, занимался и с Машей, и со мной, на великах катались семьей, в бассейн ее возил, мама не могла, работала, уроки помогал делать. На родительские собрания ходил, репетиторов ей нанимал, компьютер купил… Отношения у них были замечательные, она его называла папой, другого отца она и не знала!

Впрочем, в глубине души Мария, кажется, обижена на отчима: по мере взросления он как будто терял к ней интерес. Подрастала его родная дочь, Лиза, для которой он делал теперь все. Маша сначала отошла на второй план, а потом, кажется, и вовсе стала невидимкой.

— Машка жалуется, что после совершеннолетия он ее вообще вычеркнул из своей жизни! – рассказывает про сестру и своего отца Лиза. – Она поступила учиться на дневной, была студенткой, денег, конечно, не было, хотя она пыталась подрабатывать на каникулах. Мама давала ей какие-то гроши, а отец – больше ни копейки, как отрезало! Сестра попыталась с ним поговорить, он ей сказал, что уже взрослая, мол, давай, барахтайся сама, родители тебе больше ничего не должны. А как барахтаться, обучаясь на дневном очном отделении института, когда пары до шести вечера? Ну, тарелку супа и кровать она дома имела, конечно. Но никаких девичьих радостей: ни косметики, ни обновок, ни поездок, ни гаджетов. Если уж сильно чего-то хотела, зарабатывала на каникулах и покупала себе сама…

Может быть, Марии все это было бы не так обидно, если бы она не видела совсем другое отношение отчима к Лизе. Своей родной дочери отчим Марии активно помогает до сих пор, хотя с их матерью развелся лет десять назад. Никакой речи о том, что она взрослая и никто ей больше ничего не должен, нет и в помине. Лизе он полностью оплатил образование в достаточно престижном вузе, устроил на непыльную работу, купил квартиру, помог справить свадьбу, отдал молодым свою старую машину, которой года три всего было на тот момент, себе взял новую.

— Роды оплатил в хорошей клинике, и на рождение внука подарил нам крупную сумму денег, – перечисляет Елизавета. – Мы с мужем добавили свои накопления, взяли небольшую ипотеку и купили трехкомнатную! Мою однушку сдали в аренду, квартиру мужа в области тоже сдаем, этими деньгами платим кредит…

Достаток в Лизиной семье хороший даже без папиной помощи – муж зарабатывает, и живут они на широкую ногу. Не экономят, денег хватает. Лиза и сама получает с работы хорошие декретные. В квартире у них красивый ремонт, новая мебель, у малыша своя комната, которую специально оформили для него. Родственники отца тоже принимают живейшее участие в Лизиной судьбе: звонят, узнают новости, интересуются малышом, Лизиным сыном, которому сейчас десять месяцев.

— Сестра моего папы, тетка моя, получается, недавно вот передала нам с оказией посылку – пакет классной детской одежды и большую фирменную развивающую игрушку, – рассказывает Лиза. – Егорке еще рановато, конечно, играть в такие, мы решили, что пока полежит, а потом достанем. Коробка огромная, я просто не успела ее убрать на антресоли, а тут пришли сестра с племянницей. И девочка мигом оказалась в нашей спальне у коробки, хотя я туда ходить не разрешаю обычно…

…У Марии, надо сказать, жизнь складывается не так легко и красиво, как у младшей сестры. Она тоже вышла замуж, родила двоих детей. Материально им никто не помогал, с мужем они платили ипотеку, и все было неплохо, пока муж не загулял – как раз во время второй очень непростой беременности Марии. Выяснилась правда далеко не сразу, поначалу Маше вообще было не до чего: сложные роды, непростой ребенок с неврологическими диагнозами, старшая малышка, которая тоже требовала внимания. На мужа просто не оставалось ни сил, ни времени – даже посмотреть, чем он там занимается, и кто ему сутками написывает в мессенджер, было недосуг.

Когда все вскрылось, муж только развел руками – а что ты хотела, мол, ты сама виновата, забросила меня, с головой ушла в детей…

— В общем, Машка развелась и с двумя дочками вернулась к нашей маме в двушку. Квартиру ипотечную они с бывшим мужем продали, полученные деньги разделили – там немного совсем получилось-то, после уплаты всех долгов. Сейчас племянницам пять и девять, мама два года назад вышла на пенсию, помогает Машке с детьми. Сестра работает, зарплату получает небольшую. Младшая девочка в саду постоянно болеет. Бывший муж родил в новом браке ребенка и уменьшил им алименты. Живут, не шикуют, это еще мягко говоря. Мама свою пенсию вкладывает в общий котел…

Лиза неплохо общается с сестрой, дарит племянницам подарочки, зовет в гости, поскольку сейчас сидит в декрете. С Нового года сестра водит дочь к логопеду, который сидит прямо рядом с Лизиным домом.

— Иногда заходят к нам, вот и в этот раз позвонили, Маша попросила разрешения зайти с дочкой, – рассказывает Лиза. – Зашли, у меня Егорка уснул, я чай поставила, позвала сестру на кухню, а дочка ее увидела коробку, ну и понеслось. «Я хочуууу!» Так мне не хотелось давать, но вроде как ребенок рыдает, сестра в обиде, говорю, ладно, давайте посмотрим. Ну и что, в итоге племянница наступила на основную деталь игрушки, и она треснула! Так обидно, не передать просто. Я не удержалась, сестре говорю – ну что, добились своего, посмотрели, довольна? Сестра еще и надулась. Бросила мне – скажи, сколько стоит, я завтра тебе деньги отдам, а то ж ведь лопнешь от жадности! Забрала дочку свою, и они ушли. Я посмотрела в интернете – тридцать тысяч игрушка стоит, ни много ни мало… Написала сестре, спрашиваю, когда деньги ждать? Сильно злая была…

И в тот же день Лизе позвонила мама с вопросом – есть ли у нее совесть? Ведь живет, как сыр в масле катается, а у бедной сестры готова последний кусок изо рта вырвать. У Маши зарплата – сорок на руки!

— Ну давай, говорит, мы тебе ее зарплату отдадим и будем месяц втроем на мою пенсию сидеть, тебя устроит такой расклад?

А вы бы как повели себя на месте Лизы – потребовали бы деньги или махнули рукой, отношения с сестрой дороже?

Что скажете?

Подписывайтесь на Телеграм-канал, там теперь и истории от читателей!