Он искренне думал, что у них семья, просто без штампа в паспорте: «Ты меня обманула!»

— Три года мы с Вовкой встречались, я была влюблена, предложения ждала, очень хотела за него замуж, – рассказывает двадцатидевятилетняя Вера. – Вместе, правда, не жили: своего отдельного жилья у Вовки нет, к его маме идти я не хотела, а снимать он отказывался категорически. И тут – незапланированная беременность. Вовку колбасило ужасно, то хочу, то не готов, то не знаю, что делать, то решай сама. В итоге ни да, ни нет, поехал в командировку по работе, мне сказал, приеду, поговорим. Вернуться должен был через две недели, а задержался там на три месяца. Правда, звонил регулярно. Когда я его по телефону спросила, что мне делать, решать надо срочно, он мне сказал – не паникуй, вернусь и пойдем в ЗАГС, ребенка воспитывать будем в семье…

Сама Вера из дальнего Подмосковья, там у нее родители, но жила и работала в Москве. Снимала комнату с подружкой по институту. Владимир – коренной москвич, живет с матерью в четырехкомнатной квартире на ВДНХ. С Верой они познакомились по работе, стали встречаться, в какой-то момент Владимир предложил девушке переехать к нему. Но Вера этот вариант даже не рассматривала. В каком статусе она придет к Владимиру в квартиру? Да ну.

Да и мать Владимира Веру встречала холодно, разговаривала сквозь зубы и вообще, видимо, была не в восторге от выбора сына.

Вера несколько раз предлагала парню снять жилье и жить вместе, но Владимир и слушать об этом не хотел. У матери чистая обжитая квартира, отличный район, на работу ездить удобно, метро рядом. А снимут они какую-нибудь халупу на окраине с ржавой ванной. Снимать хорошую квартиру дорого, это деньги в никуда. Владимир настойчиво звал девушку жить к себе, ну и что, что мать не хочет с ней здороваться даже, подумаешь! Это разве проблема? Уживутся как-нибудь, места ведь полно.

Как-нибудь Вера не хотела. А потом случилась незапланированная беременность…

— Командировка эта какая-то надуманная, на мой взгляд, а уж то, что он торчал там три месяца вместо двух недель, я вообще не понимаю, – вздыхает Вера. – Точнее, понимаю, уехал, чтобы ничего не решать. Ребенка я оставила, посоветовалась с родителями, они обещали помощь в случае чего. Вовка приехал, у меня живот, конечно, какая там свадьба. Да и я уставала ужасно на работе, не хотела уже ничего. Думала, предложит хотя бы расписаться – не-а! Он молчит, и я молчала. При этом мы встречались регулярно, обсуждали все про ребенка, имя выбирали, он мне фрукты какие-то привозил, продукты. Как-то я спросила, в курсе ли его мама, что у нее будет внук – перевел тему на другое, ну я и поняла, что она ни сном ни духом. В свое время я вышла в декрет и переехала к родителям. Туда он до родов приехал пару раз, правда, дал мне двадцать тысяч рублей на все про все со словами, что сейчас только вот столько есть, а потом он мне еще переведет. Так до родов я больше от него ничего не получила…

Полгода назад Вера родила дочь в роддоме подмосковного городка. Биопапа радовался по телефону и, как поняла Вера, активно праздновал рождение дочери с друзьями. Коллеги Веры собрали деньги на подарок, передали конверт Владимиру – фирмы сотрудничали, собственно, так они в свое время и познакомились, поэтому многие Верины коллеги хорошо знали молодого отца. Вера узнала об этом конверте случайно, когда девочке было уже месяца три, задала вопрос молодому отцу – где?

— Я тебе отдавал, ты что, не помнишь, что ли? – бил себя кулаками в грудь Владимир. – Ну, когда приезжал с подгузниками! Большой розовый конверт, ты его просто куда-то дела, посмотри у себя…

В общем, конверт потерялся, и сколько там было денег, история умалчивает.

Биопапа, надо сказать, дочь свою посещениями не балует. Из роддома Веру забирали родители. Папаша постоял рядом, но даже в квартиру подниматься не стал – «зачем я туда пойду, твои родители меня не любят!». Ну разумеется, родители Веры относятся к Владимиру без восторга, за что им его любить? Что хорошего он сделал для их дочери и внучки? А, ну да, несколько раз за полгода приезжал в гости. Через пару недель после выписки привез не самую большую пачку подгузников чуть ли не для годовалых детей – он же в этом не разбирается, покрутился, обещал прислать денег и пропал. В следующий раз приехал в три месяца на крестины, привез пять тысяч рублей: вот, мол, тебе, обещал же… После этого появлялся еще пару раз, притащил пакет какого-то старья, неизвестно уж, от кого, Вера это все просто вынесла на помойку, и странные разваливающиеся в руках погремушки, полетевшие туда же.

Девочку Вера молча записала на себя, в СоР поставила прочерк. Владимир о том, как и на кого зарегистрирован ребенок, даже не спросил.

— А около месяца назад стал вдруг ездить каждую неделю, продукты хорошие привозил, помногу, по три-четыре пакета, – рассказывает Вера. – Мясо, фрукты, яйца и сметану от фермера. Не знаю уж, что на него нашло. Денег перевел, десять тысяч, рвался гулять с нами, коляску сам катал, что-то там с Настей сюсюкал, на руках ее держал даже. В последний приезд я ему сказала, что гулять с дочкой не пойду, у нее зуб лезет, она капризничает сильно, температура поднялась, если хочет нас увидеть, пусть поднимается в квартиру, родители мои в гости уехали. Ну, поднялся, разделся, часа полтора с нами провел. Я пошла дочку подмывать, а он в нашей комнате остался. Возвращаюсь с Настей, а он стоит и мой телефон в руках держит. «Это что такое? Как ты это объяснишь?» Смотрю, а там открыта моя переписка с одним парнем. Ну да, познакомились в магазине, обменялись телефонами, стал мне писать иногда, встречались даже уже пару раз. И вот Вовка такой весь в негодовании – как ты могла! Я думал, у нас семья, ребенок! А ты поцелуйчики шлешь какому-то хмырю!

Оказывается, Владимир, по его словам, уже хотел делать предложение, свадьбу праздновать – ну а как иначе-то? Он же обещал год назад! Он и представить себе не мог, что Вера тут не ребенком занимается, а мужикам в интернете сообщения строчит. Как она могла! Владимир был уверен, что у них семья, просто без штампа в паспорте пока. И живут они в разных городах, но это неважно. Но Вера все испортила! Все женщины – с* и ш*, замаячили новые штаны на горизонте, она ребенка бросила и побежала неизвестно куда, тьфу!

— Он реально чуть не в слезах был, как будто законный муж, уличивший жену в измене! – недоумевает Вера. – Он-то думал, что у нас все хорошо, любовь-морковь, ребенок растет. Кричал, что я его обманула, разваливаю семью, ребенка оставляю без отца. И если я захотела расстаться с ним, должна была поступить по-честному, не крутить шуры-муры за спиной, а сказать в лицо, он бы не приезжал. Он нам деньги привозил! Продукты! Одежду! Памперсы! Побежал к двери, я ему говорю, тебе подгузники вернуть, которые ты ребенку привез? Пригодятся, может, когда-нибудь потом. Он только дверью шарахнул…

А может, действительно Вера должна была поставить в известность и не брать подгузники, если уж считает, что у ее ребенка нет отца?

Что скажете?