«Родители меня выгнали, пусть теперь на меня не рассчитывают!» – говорит Маргарита
Просмотров: 2798
— Где всю ночь шлялась — туда и иди! – голос матери из-за двери квартиры долго звенел в ушах.
Маргарита стояла в подъезде в кофточке и в джинсах, держа в руках клатч и пакет с туфлями. Было почти три часа ночи. Она только-только приехала на такси из клуба — впервые в жизни, между прочим, решилась на девичник с подругами. Настроение было странное: так хорошо посидели с девчонками, но всё равно — ком в горле. Возвращалась как на казнь. Знала, что дома будет сцена. Но чтоб вот так — дверь на задвижку, и голос матери с той стороны…
— Мам, пап, откройте. Я же не на сутки ушла, ну хватит уже, — сказала она. – Я не потерялась, вас не игнорировала, телефон был включен… Ну что я такого сделала?
В ответ — тишина.
Маргарита достала телефон. Куда-то надо идти, может, хостел какой-то поискать? Где-то провести ночь, не сидеть же в подъезде теперь. Как вообще это делается, как люди устраиваются в жизни? Денег на карточке совсем немного, Маргарита обычно снимала зарплату и отдавала наличкой матери. Поздно уже, все спят, все везде закрыто, наверно. Девушка впервые в жизни попала в такую ситуацию, что ночь на дворе, а ей некуда идти.
Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!
У своих родителей она единственный и поздний ребенок, родилась, когда те уже и ждать перестали. Мама с папой водили за руку, следили, контролировали, бесконечно страховали, решали, куда ходить, с кем дружить. Маргарита хорошо училась, сама поступила и закончила вуз, никаких проблем родителям не доставляла. Тем не менее стоило сделать малейший шаг не по их плану, тут же начиналось представление и манипуляции – родители демонстративно пили сердечные капли, меряли давление, начинали умирать – по очереди или оба сразу, в зависимости от серьезности демарша. Пару раз вызывали скорую. Врачи приезжали, делали кардиограмму, пожимали плечами и уходили. Но Маргарита все равно мучилась от чувства вины.
А в двадцать три года она взбунтовалась. Собралась пойти с подругами в клуб. Конечно, родители встали стеной. Но на этот раз не послушала, отодвинула их и ушла. Вернулась в три часа ночи, стала открывать ключом дверь – и никак. Родители заперлись на задвижку изнутри:
– Где всю ночь гуляла, туда и иди.
…Маргарита зашла в мессенджер и обнаружила, что ее двоюродная сестра Яна в сети.
— Не спишь? – написала ей Маргарита. – Слушай, тут такое дело… В общем… Можно у тебя переночевать?
— Приезжай! – коротко ответила Яна.
Яна на десять лет старше Маргариты, но искренне ее жалела всю жизнь. Все-таки жить в такой гиперопеке и в детстве-то несладко. А в юности – ну просто невозможно.
— Приехала она в ту ночь вся в слезах, конечно, – рассказывает Яна. – Постелила я ей на раскладушке. Спросила, конечно, что дальше делать планирует. А она – «не знаю, но домой больше не вернусь!»
Яна сначала не поверила. Уж кто бы говорил, но не Маргарита. Она у них в семье всегда была «пай-девочка». Жила, как по линейке — аккуратно, по графику, всегда с отчётом перед родителями.
— Ты хоть вещи какие взяла? — сочувственно спросила Яна.
— Только паспорт. Случайно оказался в клатче, просто повезло. И туфли на каблуках. Всё остальное — у них. Но я не вернусь.
Родители тоже уперлись. Им хотелось, чтоб дочь пришла с повинной, посыпала голову пеплом, умоляла о прощении, и уж, конечно, на всю жизнь бы зареклась ходить по клубам без разрешения. Но этого не произошло.
— Если бы ее пустили домой, глядишь, все бы утряслось и опять пошло по-старому, но тут нашла коса на камень. – говорит Яна. – Несколько дней Рита жила у меня, потом сняла себе комнату, благо, работа была. Просила родителей отдать вещи и документы, хотя бы смену белья, диплом, СНИЛС, медицинский полис. Но родители встали в позу на ровном месте: либо ты приходишь домой и живешь по нашим правилам, либо выруливай сама. В итоге Маргарита сама и выруливала. Документы все восстановила, вещи все себе купила с нуля…
Жизнь свою Маргарита налаживала потихоньку, шаг за шагом. Купила себе футболку, сменное бельё. Потом получку, нашла посуточную подработку на выходных. Работу поменяла на более высокооплачиваемую.
С тех пор прошло двенадцать лет.
Маргарите сейчас тридцать пять. Живёт в своей студии, которую взяла в ипотеку, работает, ездит за рулём своей машины. Семьи нет, детей тоже, но встречается вроде как с каким-то мужчиной, о котором даже Яне мало что рассказывает. Она вообще стала крайне скрытной и необщительной. Из всей родни выходит на связь только с Яной.
Родители Маргариты… Ну что сказать. Старики, обоим уже хорошо за семьдесят. Болезни, таблетки, походы по поликлиникам. Заботятся о них теперь мать Яны и сама Яна.
— Я, конечно, не против помочь, — говорит Яна. — Но этой помощи нужно все больше и больше, разовыми акциями уже не отделаешься. Нужно заниматься стариками вплотную, они буквально как дети уже оба. И почему это теперь мы с мамой должны бегать по их делам между больницами и аптеками, когда у этих людей есть родная дочь? Ну поругались. Ну обиделись. Но сколько можно?
Яна пыталась поговорить с Маргаритой. Мол, пойми, они уже старые. Им помощь нужна. Не деньги, не жильё — просто навещать, посидеть рядом, поговорить. Но Маргарита слушать не хочет.
— А где они были, когда я осталась одна? Ты же помнишь, у меня ни носков, ни трусов запасных не было, только то, что на себе. Они дверь на задвижку закрыли. Всё. Тогда я для них умерла. А теперь пусть на меня не рассчитывают.
Яна в растерянности. Понимает и Маргариту, и свою мать, и стариков. Но вот только… где грань между обидой и черствостью? Где заканчивается детская боль и начинается взрослая ответственность?
Как вы считаете — должна ли Маргарита простить родителей, хоть бы ради их старости? Или нет прощения за ту закрытую дверь?
Что бы сделали вы на её месте?
Оставьте свой комментарий
-
Оставить комментарий в качестве ГОСТЯ.
Но в этом случае Вы не сможете ставить лайки другим комментаторам, а также редактировать или удалять свои комменты.
Для этого нужно Зарегистрироваться либо, если регистрация уже пройдена, Авторизоваться
- Sign up or login to your account.
-
А ЕЩЁ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНЫМ (МОЁ)
-
