Сватья думает, что в разводе виноват зять, а на самом деле – ее дочь: «Надо сказать ей правду»

– На прошлой неделе, в четверг это было, – рассказывает шестидесятилетняя Анна Тарасовна. – Пошла я в магазин, а телефон дома забыла. Со мной это бывает… Ну, после магазина на почту зашла, туда-сюда, соседку встретила, с ней постояла. Дома меня не было часа полтора, может, чуть больше. Прихожу, беру телефон, а у меня там двенадцать пропущенных, и все от сватьи…

Тридцатипятилетний сын Анны Тарасовны, Всеволод, давно в браке. С женой Валерией у них две дочки, старшей одиннадцать, младшей два. Сама Валерия родом из-под Тулы, там до сих пор так и живет ее мать. Всеволод же с матерью – москвичи. При этом со сватьей у Анны Тарасовны сложились замечательные отношения, хоть и на расстоянии.

Сватья, Мария Владимировна, часто приезжает в столицу, к дочери и внукам, всегда везет с собой сумками и баулами гостинцы – соленья, варенья, домашний творог, сметану, сыр, все необычайно вкусное и свежее. Угощает, естественно, и Анну Тарасовну. Та не остается в долгу – организует Марии Владимировне во время ее приезда медицинские обследования и лечение у хороших московских специалистов.

Сельхозпродукты под Тулой отменные, а вот медицина, к сожалению, оставляет желать.

– Я поэтому не особенно удивилась ее звонкам! – рассказывает Анна Тарасовна. – Мы договаривались, что она приедет, я поведу ее к эндокринологу. Набираю ее, говорю, Маш, привет, вижу, что звонила. А она прям с места в карьер – звонила, говорит, чтоб сказать, что от Севы я такого не ожидала! Я оторопела, говорю, не понимаю, ты сейчас о чем вообще? А она – а ты не знаешь, что ли, что твой сын вчера выставил Леру из дома с детьми на руках без денег и документов, на ночь глядя! Разводиться собрался, бабу себе завел, живет на две семьи уже больше года…

По словам Марии Владимировны, дочь с детьми приехали днем, чуть ли не в тапках, на Лере лица не было. Рассказала матери, что не далее как вчера нашла у мужа в незакрытом браузере переписку с дамой сердца, читала несколько часов, там чего только не было. По приходу с работы мужа предъявила ему претензии. А Всеволод пришел в ярость, что жена без него сунула нос в его аккаунт и выставил Леру с детьми из квартиры. Хорошо, ее соседка приютила до утра и денег на билет до матери одолжила…

– Ну загулял мужик, бывает, не он первый, как говорится! – возмущалась в телефонную трубку Лерина мать. – Но разве можно так с семьей? С детьми?

Анна Тарасовна слушала и просто ушам своим не верила – настолько все это не походило на правильного, положительного, увлеченного семьей Севу.

– Жили они хорошо, в дочках Севка просто души не чаял! – вздыхает Анна Тарасовна. – И со старшей, и с младшей помогал от и до. С работы бегом домой, качал, купал, ночами вставал, и гулял по выходным с коляской. И сейчас с обеими возится, и читает, и играет. Редкие отцы в наше время так носятся с детьми. Придут и в комп. Севка не такой! Загулял, говорит, мужик, ха! Да когда ему гулять-то! Он то в магазин бежит, то в поликлинику, то на детскую площадку…

И к жене Всеволод относился, по словам Анны Тарасовны, просто прекрасно. Подарки дарил, на отдых возил, в быту никаких претензий не предъявлял. Сам мог и приготовить, и убрать, если Лера не успевала. При этом и семью обеспечивал всегда на хорошем уровне. Лера между двумя декретами вышла в офис на полдня, но это скорее для тонуса и общения, чтобы дома не скучать. Зарплату с нее муж и не спрашивал никогда, Лера тратила ее «на булавки».

И квартира, в которой жили, к слову сказать, принадлежала Всеволоду – много лет назад он получил двушку в наследство от отца.

– Я, конечно, после разговора со сватьей давай Севке звонить, а он трубку не берет. Взял на пятый раз. Голос хриплый какой-то, чужой. Спрашиваю, ты где вообще? Спишь что ли? Рабочий день на дворе. А где дети? Что там происходит у вас? Он, такой – мама, слишком много вопросов сразу, давай потом! Ничего у нас не происходит, все живы и здоровы… Ну да, случилось кое-что. Но это не телефонный разговор…

Всеволод положил трубку, а Анна Тарасовна, пометавшись по своей квартире некоторое время, собралась и поехала к нему.

– Беспорядок в квартире страшный! – вздыхает Анна Тарасовна. – Сын небритый, немытый, не похожий на себя, сидит за столом, смотрит в одну точку… Конечно, мне не особо обрадовался. Ну проходи, говорит, раз пришла, все равно нужно объясниться, тут дело и тебя в некоторой степени касается. Видишь вон ту бумажку на комоде? Бери и читай! Ну, взяла, справка какая-то, типа анализ, цифры в столбик, заключение… биологическое отцовство предполагаемого отца полностью исключено. Говорю, что это вообще? Чье? Мое, говорит, и Арины, нашей младшей. Теперь, точнее говоря, уже не нашей, а Лериной…

Оказывается, Всеволод какое-то время назад сделал тест на отцовство с младшей дочерью, и вот только что получил на руки результат. Чего ему вдруг в голову взбрело проверяться, почему только младшую дочь, что со старшей, как вообще им всем жить дальше – вопросов у Анны Тарасовны море, но сын пока не хочет на них отвечать. Единственное, что достоверно известно – младшая внучка теперь уже Анне Тарасовне и не внучка.

Собственно, из-за этого и произошел скандал с Валерией, ну, это понятно. Всеволод принес домой результат теста и молча положил перед женой. А та устроила истерику, схватила детей и выбежала из квартиры. Где бродила всю ночь – неизвестно, Всеволод и не искал, видимо, и правда у соседки. А наутро поехала на вокзал, взяла билет и свалилась на голову к матери. Изложив той свою версию событий, сильно отличающуюся от действительности. Попутно заявив Марии Владимировне, что в Москву больше не поедет, Всеволода видеть не хочет, ни копейки от него не возьмет, детей давать ему, такому чудовищу, не будет, а на развод подаст в Туле…

– Лерина мать теперь ругает Севку последними словами! – горестно вздыхает Анна Тарасовна. – Проклинает, костерит. А доченька ее просто идеал, угу. Но это же несправедливо! Надо открыть ей глаза! Пусть знает, что не у Севы любовница была, а у Леры любовник, да еще, может, и не один. Это ж надо так, ребенка родила от кого-то, будучи в браке! Тем более, у нас заключение об отцовстве… ну, то есть, о не-отцовстве на руках. Отправить Лериной матери копию! Да хоть даже и подлинник, пусть убедится!

– Мама, не лезь! – говорит Всеволод. – Какая мне разница, что там кто будет думать о причинах моего развода? Жену не прощу, видеть ее не хочу. А что там говорит теща, меня сейчас интересует меньше всего!

А вы как считаете, нужно ли в этом вопросе искать справедливость? Открывать глаза сватье на истинную причину развода ее дочери? Анне Тарасовне, если честно, очень неприятно слушать, как сватья костерит ее сына, хотя если кто и виноват в разводе, то точно не он.

Или ну их, пусть думает, что хочет? Это теперь совершенно посторонние люди…

А вы что думаете?