«Воспитываю внука так, как дочь велит!» – вздыхает подруга

— …Таня, ты серьёзно? Он большой мальчик, в школу ходит, а ты его одеваешь, как трехлетку, — Ирина Львовна покачала головой, глядя, как подруга ловко застёгивает куртку на восьмилетнем Ване. – Пусть сам одевается… Ваня! Скажи бабушке, что ты сам справишься!

Ваня равнодушно окинул взглядом бабушкину подругу и отвернулся, ничего не сказав. Тем временем бабуля усадила внука на скамеечку, присела рядом на корточки и принялась надевать ему кроссовки. Мальчик лениво протягивал то одну, то другую ногу, даже не пытаясь сделать что-то самостоятельно. Мол, надевай, бабушка.

— Ну ты даешь, – вздохнула Ирина Львовна.

— Ну а что? Так Маша велела, — спокойно ответила Татьяна Максимовна, поднимаясь на ноги и надевая Ване кепку. Ваня стоял, как манекен. — Она мать, ей виднее.

— А из ложки его кормить она тебе не велела? — Ирина Львовна думала, что пошутила. Но взглянула на серьезное лицо подруги и прикусила язык.

— Если не доел — я докармливаю из ложки, да, – сказала Татьяна Максимовна. – Мне тоже это не нравится, Ир. Но дочь говорит – делать так. Я слушаюсь. Они мне деньги платят, в конце концов, за помощь. Так что я не лезу, делаю что говорят…

…Татьяна Максимовна сидит с внуком почти каждый день. Она на пенсии, Ваню любит, хочет дочери помочь. Дочь платит ей, как няне. Ей спокойнее, что с Ваней бабушка. Чужому человеку она сына оставить бы не решилась. Своего Ванюшу Маша родила поздно, в сорок три. Это их с мужем третий ребенок. Есть еще две взрослые дочери, которых они произвели на свет в студенчестве. И понять не успели, как дочки уже выросли.

Решили третьего ребенка родить, чтобы познать осознанное родительство. Когда не бегом, в спешке. Когда на все необходимое хватает денег. Когда можно без зазрения совести не работать, а сидеть с ребенком дома и заниматься его воспитанием.

— Девчонок она вырастила на бегу — с ключом на шее, с садиком с полутора лет, с вечными авралами на работе, – рассказывает Татьяна Максимовна. – Сидели все, кто мог. Соседки, подружки, я помогала, сваты. Никакой гиперопеки тогда не было, Маша воспитывала детей самостоятельными. Я тут недавно вспоминала, у нас старшая внучка младшей в свои восемь лет уже яичницу жарила. А Ваня молнию себе не может застегнуть на куртке в этом возрасте…

Дочь Мария теперь будто решила отыграться.

— Ванечка у нас особенный, — любит повторять Маша. — Очень чувствительный, впечатлительный. Ему нужна забота.

Татьяна Максимовна только вздыхает. «Особенный» — это без диагноза, просто избалованный. Некаквсешный.

Маша всё держит под контролем. Каждую мелочь расписывает по телефону: чем кормить, как одеть, что сказать. Наказывать Ванюшу дочь категорически не разрешает, он еще маленький.

— Мам, ты ему просто объясни.

Объясни — это значит три раза повтори одно и то же, а потом сделай сама.

— А ты ей не пробовала сообщить, что он уже взрослый мальчик? — осторожно спрашивает Ирина Львовна. – Что уж одеваться и есть ложкой из тарелки здоровый второклассник просто обязан? Как он в школе-то справляется?

— Пробовала, — машет рукой подруга. — Так она обиделась. Сказала, я отстала от жизни. Что «современное воспитание другое». Теперь я просто делаю, как велит. А в школе… Ну, справляется как-то, после уроков я его сразу забираю домой, одеваю и веду, на продленке он у нас не остается…

С Ваней Маша сидела дома долго, до шести его лет, а потом решила-таки выйти на работу. Устала в четырех стенах. Ирина Львовна согласилась сидеть с внуком. И ей заработок, и дочери помощь. И Ванюша все же не с чужим человеком целый день.

— Мам, я тебе буду платить, — сказала Маша. — Как няне. Просто делай всё, как я прошу.

Сначала все было неплохо. А потом пошли странности.
Она не должна была требовать от мальчика ничего «через силу». Даже попросить убрать за собой тарелку — «Не надо, мам, сделай сама, тебе же это не трудно. Успеет он еще за собой наубираться. Пусть у ребенка будет счастливое детство».

Даже в туалете Маша просит ребенку помогать — «вдруг плохо вытрется».

Недавно был случай. Утром бабушка решила попробовать по-своему.
— Ваня, давай сам оденешься, — мягко сказала. — Ты же умеешь. Вот я оставлю тебе тут вещи, сама пойду на кухню, посуду помою. Действуй!

Мальчик сжал губы:
— Мама сказала, что ты должна помочь.
— Ну давай попробуем без помощи, а? Ты уже большой.

Он обиделся. Сел на диван, скрестил руки и молчал. Татьяна Максимовна вышла из комнаты. Стояла в коридоре и слушала. Внук даже не шелохнулся. Зашла через десять минут. Вещи так и лежали не тронутые. Вздохнув, бабушка одела внука сама. Так на следующий день еще и недовольство дочери получила.

— Мам, что ты творишь? — голос дочери звенел раздражением. — Ваня говорит, что ты ему даже одеться не хочешь помочь. Бросила вещи рядом с ним на диван и ушла!

— А что, плохо, если он сам научится? — растерялась Татьяна Максимовна.

— Плохо, мама! Не надо на него давить. Вырастет, начнет одеваться сам! Никуда это от него не уйдет.

Теперь Татьяна Максимовна старается не спорить. Молча застёгивает молнию, завязывает шнурки, подносит ложку. Ваня не злой мальчик, просто привык, что мир крутится вокруг него. Если что-то не по его — мгновенно жалуется маме.

Может, правда — бабушке лучше просто молчать и делать, как сказали? Пусть мать решает, как ей воспитывать ребенка?

Или если видишь, что воспитывают неправильно, нужно всё-таки вмешаться?

Что скажете?

Комментарии (42)

Старые первыми

Новые первыми

Ду

Дульсинея

около 1 месяца назад
#159555