– В субботу утром отправила Олегу фото Дениса! – со смехом рассказывает тридцатидвухлетняя Елизавета. – Пишу: «Вот, чтоб ты не рыскал по соцсетям в поисках моих ухажеров, высылаю фото сама. Как тебе?». Тут же перезвонил, злой, весь на взводе! Зачем тебе, говорит, нужен этот урод? Нищеброд, по глазам видно. Будет жить за твой счет, на мои алименты! А я ему – очнись, Олежек, на твои алименты, милый, и хомячок не проживет! Я давно уже стою на ногах сама!..
— …Ой, я вообще до двадцати лет жила под тотальной гиперопекой! – рассказывает двадцатидевятилетняя Маргарита. – Мама родила меня одна, довольно поздно – в тридцать шесть лет. И каждый шаг контролировала! Пришла домой – позвони. Разогрела еду – позвони, что выключила газ. Переписки мои проверяла, если меня не было дома в восемь вечера, начинала названивать, в девять обычно была уже истерика: «Где ты ходишь, ты видела, сколько времени, на улице уже НОЧЬ!..»
–... А я с лета уже, представляешь, всю работу отдела волоку одна! – рассказывала девушка подруге. – Раньше мы втроем работали, потом нас оптимизировали, когда Настя уволилась. Все обязанности сложили на нас с Тамаркой. А в июле и Тамарка ушла в декрет, и осталась я одна... Вообще света не вижу уже пятый месяц. Пашу как конь...
— Вчера с мужем опять разговаривали на болезненную тему! – рассказывает тридцатишестилетняя Людмила. – Ну как какую, о втором ребенке же! Не хочет категорически, Нет, говорит, и все, сейчас не время! А когда будет время? Откладывать некуда уже особо, мужу тридцать девять в декабре, да и мне «не шешнадцать». Ребенка вырастить еще надо, я считаю, и так мы с этим затянули…
— Видимо, это уже что-то нервное у меня, какой-то психоз, — жалуется тридцатидвухлетняя Мария. – Или нищее детство так аукается? На самом деле я не бедствую, многое могу себе позволить. Но веду себя, как нищеброд…
— Я вообще обо всем узнала совершенно случайно! – рассказывает двадцатишестилетняя Регина. – Тетка позвонила, сестра матери! Говорит, вот, груздей насолила, варенья наварила, хотела вам передать, думала, твоя мама приедет ко мне на праздники, но теперь, видимо, не получится… Я говорю, ну да, не получится, сейчас же ограничения везде эти. А тетка мне – да не в ограничениях дело! Света мне сказала, что бабушку твоего мужа после больницы к ней привезут! И она будет ухаживать… Нет, ну каково? Я чуть не упала вообще: ничего себе! Я первый раз об этом слышу!
– Мои родители прожили вместе тридцать лет, и все время, что я помню, у них было строгое правило: папа получал деньги и всю до копейки приносил маме! – рассказывает двадцатишестилетняя Людмила. – От работы, от подработки – неважно. Все – в семью! Мама всю жизнь распоряжалась семейным бюджетом: экономила, копила, планировала отпуска и крупные покупки... Я считаю, что это правильно. Деньги должны быть в одних руках!..
— …Развелись мы с бывшим шесть лет назад, алименты все это время платит – обхохочешься: по две с половиной тысячи рублей, с официальной зарплаты! – рассказывает тридцатидвухлетняя Ксения. – Чтобы мы с сыном не разжирели, видимо, от его щедрот. Хотела я его вообще родительских прав лишить, даже к юристу ходила. Тем более, мой муж усыновить Сережу готов. Но юрист мне сказал – нереально это. Отец алименты платит аккуратно, добропорядочный гражданин. Если только он сам откажется от сына, чтобы ваш муж усыновил, мол…
— Муж ездил в выходные к матери, там, как всегда, все плохо! – рассказывает двадцатисемилетняя Нина. – Ей скучно, грустно, одиноко… Муж уже не знает, как помочь. Говорит мне – зови, мол, мою маму в гости, пусть общается с Машенькой. Я отвечаю, без проблем, когда ты дома, в выходные, пусть приходит и общается. А он: нет, мол, в выходные – это редко! Зови ее в будни. Пусть приходит, когда я на работе, чего ей одной сидеть!..
– ...Да пахать надо на твоем Сереже! – говорит сорокалетней Людмиле мама–пенсионерка. – Пусть поменьше придуривается! Вон отцу нашему за семьдесят, он и на даче пашет, и дома все делает, и из магазина сумки прет! А тут молодой мужик разлегся на диване, в боку у него пульсирует! Тьфу! Я и то не лежу, в своем возрасте, а тут!.. Хорошо устроился – все вокруг пляшут. Пусть встает и на работу идет! На похороны он себе еще не заработал, лентяй! Трутень!
— ...Он мне тут знаешь, что заявил на днях? Жениться, говорит, точно никогда не буду, не хочу, вот ребенка хочу, и он у меня будет! Еще может лет пять-семь погуляю, сказал, и заведу ребенка... для себя! Я чуть не упала...
—…Месяц назад сидим с отцом вечером дома, вдруг звонок в дверь! – рассказывает шестидесятилетняя Клара Семеновна. — Открываем – Вика, с ребенком и с сумкой. Я говорю, доченька, вы какими судьбами, когда приехали, почему не позвонила-то, мы бы встретили! А она мне – мам, я развожусь, у Олега другая женщина, можно, мы с Любочкой поживем пока у вас?
– Мам, вы там совсем со Светкой с ума сошли? – взволнованно звонит тридцатилетняя Катерина матери. – Ну ладно Светка, она ребенок еще, семнадцать лет! Но ты–то – взрослый человек! Какие сейчас дети, вы что?.. Не сбивай ее с пути, я тебя умоляю! Пусть учиться поступает!
— …Первое, что она сказала два года назад, узнав о моей беременности, была фраза – «только на меня не рассчитывайте!» — рассказывает про свекровь двадцативосьмилетняя Наталья. – Ой, мне так смешно стало! Мы на тот момент с мужем четыре года жили совершенно самостоятельно, оба работали в Москве, получали нормальные зарплаты, ипотеку платили. И на кого уж точно не рассчитывали ни минуты – это на свекровь!
— … Да ты знаешь, моя сестра ведь ребенка одна растит с двух лет, а сейчас парню почти пятнадцать. Ну, там банальная история — женились по залету, только из-за беременности. Но жить вместе все равно не смогли, слишком разные они люди. Он вообще не для семьи человек, видимо. После развода все гуляет, уже сколько лет! Ни к одному берегу не прибился. Вечно молодой, вечно пьяный. Друзья, путешествия, женщин меняет постоянно...