— И вот четыре года мы уже в браке, и все четыре года папа Димку воспитывает в плане употребления обсценной лексики… в смысле, русского матерного! – делится двадцативосьмилетняя Дарья. – Папа вообще не выносит, когда при нем ругаются матом, сам никогда крепких слов не употребляет. А муж, Димка, может завернуть порой, особенно на эмоциях, и ничего такого ужасного в этом не видит. Папа сразу звереет, требует немедленно извиниться за эти слова. Муж извиняться отказывается принципиально – я же, мол, не мальчик, чтобы вы, Геннадий Ильич, мне указывали, что делать…
— …Попросила маму вечером выходить с Никитой гулять без коляски! – рассказывает двадцативосьмилетняя Юлия. – Но она раз за разом делает одно и то же: в пять вечера вывозит его в коляске, он засыпает, конечно, через полчаса, и спит всю прогулку. В восемь я иду с работы, она мне его спящего передает на улице, и идет домой! А у нас начинается веселуха: ребенок выспавшийся и бодрый фестивалит до часу ночи, раньше не уложишь. А мне в семь утра на работу вставать!..
— …После некоторых событий в жизни я вообще стараюсь со свекровью не общаться! – рассказывает двадцатисемилетняя Аделина. – Муж к ней ездит один раз в три-четыре недели: помочь и пообщаться. Пусть, я совершенно не против, мама – это святое… Вот перед праздниками ездил, привез нам с дочкой подарки от своей матери на Новый год. Дочке – погремушку какую-то дешевую и вязаные рукавицы из кроличьего пуха, это при том, что у меня на этот пух аллергия. А мне – большую статуэтку жабы с монетой во рту, ну, таких по фен-шуй многие в квартирах на полочку ставят…
— ...Я зятю говорю, Максим, а ты что, даже поздороваться с нами не хочешь? Чем мы тебя обидели, скажи?.. И тут Вика летит из кухни – ой, мама, не начинай! Чуть не под руки меня из комнаты вытащила и дверь закрыла. Зачем ты, говорит, провоцируешь скандал? Вы сейчас уедете, а мы ругаться будем опять, кому это надо?
— Мама родила мне брата в сорок шесть лет, мы все в шоке были! – рассказывает тридцатилетняя Ксения. – В итоге брату сейчас пять. Он старше моей дочки всего на год… Проблема в том, что он совершенно неуправляемый. Капризничает, кричит, никого не слушается, требует своего до последнего. Из родителей веревки вьет, а они еще и радуются, что он у них «по натуре лидер». Этот лидер никого вокруг в грош не ставит, и как-то воспитывать его родители даже не пытаются. Не знаю, почему!
— Я все понимаю, но хоть изредка позвонить, поинтересоваться, жива ли я хотя бы – можно ведь, или нет? – жалуется Маргарита. – Вот в больнице отлежала – никто ни слова вообще не спросил, что со мной было вообще, насколько это серьезно, может, мне помощь какая нужна… Даже с Новым годом меня не поздравил никто, сообщение не скинул! Раньше всегда я писала, мне отвечали, а теперь молчу. Получается, этими сообщениями я как будто привлекаю к себе внимание, навязываю себя… Решила больше не звонить, не писать, насильно мил не будешь…
— …Муж ходит довольный и радостный, шутит, смеется – восстановил отношения с матерью! – рассказывает тридцатитрехлетняя Елизавета. – Полтора года мы со свекровью не общались, а теперь все наладилось... Я, конечно, за него очень рада, но на свекровь у меня огромная обида. Получается, когда нам было сложно, она нас пинком под зад в прямом смысле выгнала из дома. А теперь, когда у мужа деньги есть, она снова любящая мамочка. Я таких людей лицемерных не переношу!..
— …С сестрой мы всю жизнь как кошка с собакой, никакой дружбы нет и не было! – рассказывает двадцатичетырехлетняя Надежда. – Она на пять лет старше… В детстве сестра очень была расстроена, что у родителей еще один ребенок появился, всегда хотела быть единственной… Она мне и до сих пор иногда говорит, зачем только ты родилась, без тебя было бы лучше, ты все испортила! …
— …Мне тридцать пять лет, а я до сих пор не замужем, и детей у меня нет, ужас, правда? – усмехается Майя. – А для моей семьи ужас… Мама раньше все спрашивала, что я думаю с этим делать. Мол, надо хорошего человека найти, ребеночка родить, да не откладывать с этим, а то ведь и опоздать можно. Карьера – это неплохо, и все-таки женщине нужна семья. Я отшучивалась до определенного момента, потом как-то раз вспылила…
— …Я зашла в нашу спальню и обомлела! – рассказывает тридцатидвухлетняя Рената. – На тумбочке в рамке фотография наша с мужем стояла, свадебная. Смотрю – на фотке мое лицо исцарапано, на месте глаз дырки, мне пририсованы рога и клыки… То есть фотку вытащили из рамки, испортили и аккуратно вставили назад. Зову мужа, говорю, посмотри, что доченька твоя ненаглядная творит! …
— Свекровь приехала в гости на новогодние праздники, — рассказывает тридцатилетняя София. – Подарки привезла! Ну, там не Бог весть что, конечно, она у нас бедная пенсионерка, очень любит это подчеркнуть. Мужу – трусы, носки, кружку, свитер с оленями, пену для бритья, какой-то шампунь для мужчин, кажется. Ребенку – игрушки, носочки, колготки, трусики. А мне – ни-че-го! То есть абсолютно! Ну хоть бы полотенчико какое захватила символическое – нет… Это нормально вообще?
— ...Балованный ребенок, ох, и балованный же! – сокрушается мама Ксении, когда изредка видит маленькую внучку по большим праздникам. – Воспитывать ее пора! Наказывать! Что она себе позволяет?..
— В общем, с бизнесом у мужа ничего не получилось, выходило все в ноль! – рассказывает двадцативосьмилетняя Кристина. – Он все ждал какой-то крупный заказ, но заказчик так и не разродился. Квартиру свою нам пришлось сдать в аренду, переехать к моим родителям, они нас и содержат в последнее время. Кормят, поят, для ребенка все покупают… Папа мой, конечно, мужем был недоволен ужасно, что он, играя в бизнесмена, о семье не думает. О чем много раз говорил Сергею в глаза…
— ...И когда договаривались с доктором, никакой речи о том, что Наташа, возможно, выйдет на работу после праздников, не было! – вздыхает Катя. – А теперь вот такие новости… Я маме говорю – а операция как же? А она мне заявляет – «Да шут с ней, с этой операцией! Обойдусь. Наташеньке сейчас без моей помощи никак! С Ксюшей сидеть некому, кроме меня. Вот, может, Ксюше садик дадут к сентябрю – тогда вернемся к этому вопросу. А пока потерплю!..»
— …Ей двадцать четыре года, но такое впечатление, что не больше четырнадцати! – рассказывает про невестку пятидесятитрехлетняя Юлия Андреевна. – Но сын выбрал вот такую, что поделать – понаеху из неблагополучной семьи. Пришлось учить ее всему: мыться регулярно, извините уж за такие подробности, руки мыть после туалета, кровать заправлять, вещи стирать и гладить, готовить…