— И вот мне двадцать девять лет уже, а до сих пор обижаюсь, когда мама начинает восторгаться моей двоюродной сестрой! – рассказывает Лилия. – Взрослая тетя, а реагирую болезненно, как ребенок. А мама заливается: Алиса то, Алиса сё! Живет в Москве, на права отучилась, автомобиль приобрела, ездит за рулем! Копит на квартиру сейчас. Работает в нефтяной компании, на хорошей должности, зарабатывает отлично, полетела в Таиланд, туда, сюда… Я понимаю, конечно, что дело не в маме, а в моей болезненной реакции. К психологу сходила бы, чтобы проработать этот момент, но мы живем в маленьком городке, нет у нас таких специалистов. Да и денег на психологов, честно говоря, у меня тоже нет – я же не Алиса!
— С этими покупками в школу мы в этом августе совсем из графика выбились! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Наталья. – Ну, что поделать, ребенок в первый класс идет все-таки. В пятницу осталась у меня в кошельке последняя купюра в две тысячи рублей, ну, думаю, до понедельника, до мужниной получки, хватит. А в субботу мама моя приехала! Изъявила желание с внучкой погулять, дай нам денег, говорит, сходим в парк, в пиццерии посидим. Погода хорошая, толп школьников нигде еще нет особо… Ну купюра одна, я ее маме отдала, а что делать!
— …Сватья мне позвонила – как, спрашивает, точно называется программа для пенсионеров, по которой ты в Турцию ездила? – рассказывает шестидесятилетняя Валентина Григорьевна. – Она тоже захотела. Пошла в МФЦ узнавать, а ей там – нет у нас такой программы. Она там еще скандал устроила – как нет, говорит, сватья у меня только что ей воспользовалась! Жалобу на них писать собралась на какой-то портал, скажи, говорит, точное название программы, у тебя же остались какие-то бумажки?.. Ну что я ей скажу? Говорю, не знаю название, у меня там подруга работает, позвонила мне – есть путевка, поедешь? Я согласилась, вот и все… На самом деле, конечно, никакой программы нет, поездки мне сын оплачивает. Просто он просит, чтобы жена об этом не знала. Вот и приходится придумывать всякие байки про городские бесплатные программы и льготы…
— Да она действительно какая-то не от мира сего у нас, – рассказывает про невестку шестидесятилетняя Марина Вениаминовна. – Я сначала думала, придуривается, но, кажется, нет… Тут кровь ей надо было сдать из вены, так она неделю тряслась, как осиновый лист, ни о чем другом думать не могла, шла, как на эшафот. Это же руку будут колоть иголками! Это больно! Мы всей семьей ее успокаивали, как будто ей пять лет! Такое не сыграешь. И всю жизнь у нее так, по ее словам. Еще какая-то медсестра в юности подлила масла в огонь, ляпнула ей – как же ты рожать-то будешь, мол, если кровь сдавать боишься? И все, заклинило ее! Читает в интернете рассказы о родах и приходит в ужас…
— Утром выхожу гулять с собакой, вдруг соседка от лифта меня окликнула, – рассказывает тридцатитрехлетняя Анастасия. – Говорит, у меня пакет сосисок есть, муж купил неудачные какие-то, я сварила, у нас их никто есть не стал. Просто выбросить вроде жалко, срок годности хороший, может, возьмешь для собаки? Я ей – ой, нет, спасибо, Наташ, собака у меня со слабым ЖКТ, к сожалению, на специальном корме, шаг влево-вправо для нас катастрофа. И тут летит эта Ольга Евгеньевна с пятого этажа, откуда ни возьмись: «Я! Я возьму сосиски, отдайте мне! Пожалуйста! Мне же надо внучку кормить, сиротку мою бедную!..»
— Родители мои всю жизнь живут ужасно, – рассказывает тридцатишестилетняя Александра. – В браке сорок лет, а толку? У мамы очень тяжелый характер, она все годы только тем и занимается, что гнобит отца. Папа работает на простой работе, он слесарь, но у него золотые руки. Во все времена хорошо зарабатывал, содержал семью. Так еще и домашняя работа, и ребенок были преимущественно на нем… Мама трудилась на подхвате в бухгалтерии госпредприятия, зарабатывала копейки, но ужасно уставала. Приходила домой и ложилась на диван…
— ...Разведенная женщина с ребенком ведь просто обязана спать и видеть, как она снова выходит замуж. Поэтому при общении со мной они настороже: как бы я не заарканила их каким-нибудь хитрым способом. Смешно! Если бы не было так грустно…
— С женой брата у меня такие, нейтрально-вежливые, отношения были всегда! – рассказывает тридцатитрехлетняя Евгения. – Мы не подруги, это точно. Но и врагами никогда не были. Вежливо здоровались, отправляли друг другу поздравления в соцсетях, сидели рядом на семейных праздниках. А тут она позвонила, возмущенная вся такая. Не пора ли, говорит, вам слезть с нашей шеи? Сколько лет мы уже вас тащим, совесть-то надо иметь или нет?.. Блин, мне так неудобно было, кошмар. Да, брат дает мне деньги, и я беру. Но ведь это его инициатива целиком! Я у него никогда ничего не просила, наоборот, всегда ему говорю – не надо…
— …Сижу дома, никого не трогаю, дочку мою мама взяла с ночевкой, – рассказывает двадцатидевятилетняя Раиса. – У меня выходной был, я убралась, пирожки напекла, сериальчик себе включила. Вдруг – телефон. Звонит какая-то женщина, рыдает, умоляет трубку не бросать, просит простить, какой-то ребенок болен, я ничего не поняла сначала. Думала, очередной развод, тем более, звонок с неизвестного номера. Говорю, девушка, денег нет у меня, помочь ничем не могу. А она – да я сама тебе денег дам, сколько хочешь, пойду кредит возьму, но ты должна меня простить! Я Вероника, ну, помнишь, та самая… Да уж, конечно, как мне не помнить Веронику. Я из-за нее дочку чуть не потеряла, родила преждевременно, весь первый год потом по больницам ребенка мотала, пока она с мужем моим шуры-муры крутила в нашей супружеской постели…
— Полтора года назад родила она ребенка неизвестно от кого, мне сказала, что от случайного секса, папу сама не знает, – рассказывает про сестру тридцатитрехлетняя Диана. – Мама наша была очень против, в пылу ссоры сказала ей, чтоб на помощь даже не рассчитывала. Ева только рукой махнула – не надо мне никакой помощи, сама справлюсь! Мы с мамой еще так переглянулись – ага, сама, с ребенком, без жилья, без денег. Но она действительно справилась! Съехала от мамы, сняла маленькую студию в новостройке, к рождению ребенка все купила, и вещи все добротные, новые. Сейчас сидит в декрете, не работает, но явно ни в чем не нуждается. Для ребенка все есть, холодильник всегда забит у нее, еще и помощницу по хозяйству наняла! Раз в неделю приходит женщина, делает генеральную уборку. И это при том, что Ева дома сидит. Мама ей – зачем ты деньги тратишь, убирай сама, что там убирать в твоей студии. А Ева ей – не считай мои деньги, мол. На что хочу, на то и трачу!
— Внуку летом семь исполнилось, в первый класс вот пойдет через неделю, – рассказывает пятидесятипятилетняя Ольга Геннадьевна. – Я невестке позвонила, чтоб узнать, что ему купить в подарок. Хочется же, чтобы и приятно ребенку было, и полезно, а в идеале еще и память осталась… А Юля мне так довольно резко – да что хотите, мол, то и дарите! Я говорю, Юль, случилось что-то? Она – нет, все нормально! Но я же чувствую, что что-то не так… Стала пытать, в итоге выяснилось, что Рома, ее муж, наш сын, уже несколько дней как ушел из дома! Живет в гостинице где-то, жене заявил, что ему надо подумать о жизни. Вот так, а мы с отцом даже не в курсе, что у сына разваливается семья…
— Дочери девятнадцать исполнилось, сыну четыре года, – рассказывает сорокачетырехлетняя Оксана. – Дочь студентка, на второй курс перешла. Сейчас каникулы у нее. Говорила, что будет в каникулы подрабатывать, но что-то там не срослось, в итоге почти два месяца сидит дома. Не делает ни-че-го! В комнате бардак неимоверный, я туда уже просто не захожу, чтобы не расстраиваться. Раз в неделю приходит женщина на уборку, убирает везде, в том числе и у дочери, той уборки не хватает на полдня! Сколько копий на эту тему переломано – а, бесполезно. Я уже смирилась, слежу только, чтобы этот бардак не расползался на другие помещения, у себя пусть делает что угодно…
— …Набрала она дополнительных часов в школе сейчас, еще и учеников на репетиторство взяла, просила только маме об этом не говорить, – рассказывает про сестру тридцатитрехлетняя Алевтина. – С начала сентября трудиться будет без выходных практически: хочет родить ребенка и копит себе на декрет, чтобы хватило как минимум на два года скромной жизни с малышом и на все покупки к рождению. Какая-то сумма у нее есть уже, остальное за пару лет надеется набрать…
— ...Я об этой работе мечтала всю жизнь, именно в этой компании! – рассказывает двадцатипятилетняя Инесса. – И вот появилась вакансия. Я прошла несколько этапов собеседования, сделала тестовое задание, ни на что особо не надеясь и никому ни о чем не рассказывая – и ура! Меня берут! Утром получила офер! Позвонила маме, говорю, мам, можешь меня поздравить. А она – поздравляю, а мы вот сейчас в магазине, Светочке ранец выбираем, никак не можем определиться, какой взять, вот заехали посмотреть вживую… Блин, она даже не спросила меня, с чем поздравлять меня нужно, носятся со своей Светочкой, как ненормальные!..
— Когда мы со свекровью познакомились, ей было пятьдесят четыре, а сестре ее старшей, Галине Владимировне, под семьдесят, – рассказывает тридцатишестилетняя Виктория. – Эта самая тетушка мужа очень тяжелым человеком была, конечно. Как сейчас бы сказали, токсичным… Своих детей у нее не было, она их не хотела никогда, говорила всем, что врачи запрещают ей рожать. Зато был богатый муж, чиновник высокого ранга, который всю жизнь на руках ее носил, а она из него веревки вила. Незадолго до нашего знакомства мужа Галина Владимировна похоронила и получила в наследство две квартиры в одном доме на Садовом кольце и дачу недалеко от Москвы. Стоил каждый объект недвижимости целое состояние. В одной квартире тетушка жила, вторую и дачу сдавала в аренду...