— …Она мне говорит, а ты знаешь, на кого Жанна похожа? На мою свекровь! – пересказывает свой разговор с подругой Юлией сорокавосьмилетняя Александра. – Я аж поперхнулась сначала. А она: у меня, говорит, вообще дежавю какое-то в последнее время: раньше Нина Сергеевна, покойница, меня никак принять не могла, гнобила, оскорбляла, видеть не хотела, что бы я ни делала. А теперь точно так же ведет себя невестка: дверь перед носом закрывает, говорит сыну про меня гадости на заднем плане, когда я ему по телефону звоню, я все прекрасно слышу…
— Родители десять лет назад решили квартиру взять в ипотеку, – рассказывает тридцатитрехлетняя София. – Им было под пятьдесят обоим уже тогда, думали организовать себе поддержку на пенсии. Ну что, хорошее дело, мы с сестрой были только за. У родителей имелись накопления, которые пошли в первоначальный взнос. Взяли однушку в новом доме, но довольно большую по площади. Квартиру сразу стали сдавать в аренду, так чтобы платить ипотеку было легче. Я тогда уже закончила учебу и работала, жила на свои, да еще и родителям подбрасывала за коммуналку. А вскоре и вообще съехала к будущему мужу. Правда, сестра еще в школе училась, ей было семнадцать лет, ее еще нужно было растить…
— С бывшим мужем мы в одной школе учились, да еще и жили в детстве в одном подъезде, они на третьем, мы на восьмом, – рассказывает тридцатишестилетняя Ирина. – Он на пару лет старше, поэтому внимания никакого на меня не обращал до определенного времени. Заметил, когда мне было уже двадцать два года. Мама кресло купила в квартиру, а на грузчиках решила сэкономить, оплатила доставку до подъезда только. Думала, как-нибудь дотащим его вдвоем до лифта, загрузим и поднимем. А оно оказалось огромное и тяжелое, в лифт не входило. Доставщики нам его из Газели выгрузили и уехали. Стоим с ней, думаем, что делать, и тут Олег… В общем, не прошел мимо, вызвонил своего приятеля, вдвоем они нам подняли это кресло. Мама их потащила чай пить с конфетами. Приятель убежал, мол, дела. А Олег задержался, выпил чаю, предложил мне встретиться погулять вечером. Обменялись телефонами, так и закрутилось…
— …Если бы ребенок не проговорился, мы с мужем так и жили бы в неведении, что свекровь со своими внучками от дочки, оказывается, едут отдыхать с нами! – с возмущением рассказывает тридцатичетырехлетняя Валерия. – Путевки взяли в тот же пансионат и на те же числа, что и мы. Вот был бы сюрприз по приезду на место… Это после того, как я русским языком ей сказала, что хотела бы отдыхать своей семьей: я, муж и наша дочка. Нянькой и аниматором для ее внучек работать в своем законном отпуске мне как-то не очень хочется! Она, конечно, говорила, что вообще не будет нам мешать. Ага, конечно! Знаю я, как это будет: «Ой, можно мы с вами погуляем, мы же вам не помешаем?» А потом начинается: детям то пить, то писать, то тошнит, то подождите нас, то еще что-нибудь, это же все ежу понятно, что так и будет!..
— …Мне было лет тринадцать-четырнадцать тогда, жене брата – двадцать один, студентка последнего курса, – рассказывает тридцатипятилетняя Елизавета. – Брат немного постарше ее, он закончил уже институт здесь, в Москве, и подвернулся ему хороший вариант с работой в Тюмени. Можно было, конечно, и в столице устроиться каким-нибудь менеджером по продаже чего-то. Но интересная работа по его специальности, с хорошей зарплатой для молодого специалиста и, главное, с внушительными карьерными перспективами, которые в Москве бы и не снились, нашлась только в регионе. Брат решил ехать. Жена его осталась на год доучиваться и получать диплом, а жить мы стали втроем: я, мама и она – в маминой квартире-трешке…
— Родители развелись, когда мне было почти пять лет, – рассказывает тридцатичетырехлетняя Лилия. – Алименты мы с мамой несколько лет после этого ходили получать на почту… Я не знаю, сколько там было в рублях, тогда и деньги-то другие были. Но видела, что работницы почты усмехались, мол, ну и алименты, тут на один сандалик ребенку не хватит, это что же за зарплату-то там получает мужик, как он на нее живет, бедняга? А папаша ходил в рейсы на корабле, зарабатывал в валюте и вполне прилично. Просто, как многие в те годы, основную зарплату получал в конверте, а алименты платил, видимо, с какой-то минимальной официалки. На фоне бешеной инфляции тех лет они действительно выглядели символическими…
– Дочь мне звонит – мам, а ты не хотела бы завтра к нам прийти, с внуком пообщаться, у тебя же выходной вроде бы? Я честно отвечаю, что да, выходной, но тратить его на то, чтобы поработать няней за бесплатно, мне очень не хочется. Я честно оттрубила две смены по двенадцать часов на непростой работе, и мне, на минуточку, уже не двадцать лет. В свой выходной хочется лежать с книжкой в пижаме, а не скакать бешеной белкой за годовалым внуком. Я всегда говорила дочери: «Если тебе нужна помощь с ребенком, то так мне и говори. Не надо вот этого: «в гости», «пообщаться», «мы давно не виделись». А конкретно: я болею, или не спала всю ночь с ребенком, или не справляюсь, приедь, помоги. Тогда и будет разговор! Просто так ехать на внука посмотреть и посюсюкать с ним мне, уж извини, совсем неинтересно!». Дочь обижается. Она вообще на меня в постоянной обиде последнее время…
— …Да не то, чтобы подруга она мне, скорее так, просто приятельница, – рассказывает тридцатилетняя Тамара. – Познакомились прошлым летом, с колясками вместе гуляли в нашем парке. Выяснилось, что мы соседи, живем через двор буквально, и дети у нас ровесники, у обеих девочки… Я эти хождения с коляской взад-вперед, если честно, терпеть не могла, Вероника тоже, но гулять с ребенком надо. Вот и коротали время вдвоем, болтали о том – о сем. О детях в основном, конечно, но и так, о жизни. Вероника старше меня почти на восемь лет. Долго они с мужем не могли родить, преследовали их выкидыши на ранних сроках, диагноз стоял – привычное невынашивание. Дочь ей досталась нелегко, с первого дня беременности она по больницам, на лекарствах, зашивали ее, выносила еле-еле. Но зато родила наконец здоровую девчонку, это ли не счастье, после пяти или шести неудач…
— …Это называется «открытый брак»! – объясняет тридцатидвухлетняя Нина. – Поженились мы восемь лет назад по любви. Год до свадьбы жили, с сексом было все более чем прекрасно. Много, разнообразно, в охотку. Зарегистрировали брак, почти сразу я забеременела – так и было задумано, в общем-то. Жилье у нас было свое у обоих, жили у мужа, мою квартиру сдали в аренду. Чего ждать? Ребенка хотели оба. Беременность началась с сильного токсикоза, меня даже в больницу уложили по этому поводу, конечно, было не до интима. Потом токс прошел, беременность развивалась нормально, но у меня вдруг как отрезало все желание. Просто вот даже думать о сексе было противно. Врач не возражала против интимных отношений, но мужу я сказала, что нельзя. Благо, он вошел в положение и меня не особо беспокоил. Я думала, рожу и все восстановится, но как бы не так…
— …Меня-то мать родила «по молодости, по глупости», в неполные двадцать от бывшего одноклассника, – рассказывает Ольга. – А вот сестру, через семь лет – «с умом», угу. От довольно-таки состоятельного мужчины. Правда, он был женат, но очень сына хотел, в браке у него две дочери были, и жена ни в какую не хотела больше рожать. Обещал нашей матери, если она ему сына родит, золотые горы, в смысле, развестись и жениться на ней… Мать согласилась рискнуть, что-то там рассчитала по таблицам, чтобы непременно мальчик был, дунули, плюнули, забеременела она – и через девять месяцев родилась Маринка!.. Мужик крякнул, конечно, но обещал, что будет дочери помогать. При этом условие поставил моей матери – в СОР ребенку поставить прочерк и в его семью носа не совать, иначе материальной помощи будет с гулькин нос, официальные алименты, которые он уж постарается сделать весьма небольшими. Мать, конечно, сильно обескуражена была, рассчитывала на большее. Но пришлось брать то, что дают…
— Девятый класс дочь заканчивает, весь год не училась практически, – вздыхает сорокалетняя Галина. – Тройки ей нарисовали кое-как под честное слово, что мы после сдачи ОГЭ уйдем из школы. Через неделю экзамены! Говорю, садись, готовься, поделай что-то, порешай, в школу на консультацию сходи, иначе ты просто не сдашь ОГЭ, надо хотя бы на тройки вытянуть. «Ну не сдам, и что, наплевать!» Делать ничего не хочет, сидит в телефоне, ничего больше не интересно. Спрашиваю, какие планы у нее на дальнейшую жизнь – пожимает плечами: не знаю. А тут заявила – да выйду замуж, в конце концов, рожу ребенка и буду сидеть с ним дома. Я чуть не упала вообще! Да какое там замуж! Сидит не мытая, нечесаная, с грязной головой, среди огрызков и пустых бутылок от газировки, одежда мятая, вес лишний набрала, и прилично. Разумеется, никаких кавалеров рядом и близко нет. Я бы и рада была, если бы нашелся хоть кто-нибудь, но где там! Говорю ей – ты в зеркало на себя давно смотрела, кому ты нужна, кто тебя замуж возьмет?
— Мои родители – люди достаточно обеспеченные, – рассказывает тридцатичетырехлетняя Арина. – Живут в большой трешке вдвоем, у каждого по машине, дом построили лет восемь назад. Еще одну квартиру, полученную по наследству, трешку в районе ВДНХ, сдают за хорошие деньги. Оба хорошо устроены, работают, зарплаты получают. С деньгами им как-то везло всегда… У нас с мужем поначалу тоже было все довольно неплохо. У родителей ничего не просили, всего добивались сами, становились на ноги. Закончили институты, устроились работать, стали жить вместе. Квартиру снимали, копили на первоначальный взнос. Немного подкосил кризис четырнадцатого года, но духом мы не пали, стали работать еще больше, поженились и в восемнадцатом году взяли-таки ипотеку…
— По диплому я инженер-химик, – рассказывает двадцатипятилетняя Раиса. – Не сказать, что всю жизнь мечтала об этой специальности, но химия в школе мне нравилась. Сдала ЕГЭ, поступила в вуз по этому профилю, куда смогла пройти на бюджет. Не самый крутой, разумеется, но не из последних. Училась неплохо, без хвостов. Нет, диплом не красный, синий, самый обыкновенный. Пока училась, не работала, родители это не приветствовали, считали, что пострадает учеба. У нас действительно было довольно-таки непросто совмещать… Иногда в каникулы подрабатывала, но не по специальности, промоутером. Закончила институт, получила диплом, стала искать работу и поняла, что нигде и никому я не нужна…
— С бывшим мужем развелись, когда дочери было почти четырнадцать, – рассказывает сорокапятилетняя Наталья. – Мужем он был не самым лучшим, а вот отцом вроде бы неплохим. С детства занимался с дочерью, разговаривал, что-то обсуждал. Кино они смотрели вместе, на великах катались. И после развода отношения сохранились неплохие, я была, разумеется, только за. Он и в школу к ней ходил, и на выступления приезжал, дочка музыкой занимается. Подарки дарил неплохие, помимо алиментов, в помощи никогда не отказывал. Репетиторов оплачивал, стоматология всегда только на нем была, а это в наше время недешевое удовольствие…
— …Поженились, жили поначалу у моих родителей, – рассказывает тридцатилетняя Яна. – Мама в какой-то момент предложила свекрам сброситься на первоначальный взнос, чтобы мы ипотеку выплачивали. Ответ был: у нас денег нет, нам еще младшую дочь на ноги ставить. А сын – мужчина, он себе на жилье должен заработать сам… В итоге на ноги нас ставили мои мама и папа. Ребенок родился, они помогали, папа мужу машину свою отдал, в бывшую бабушкину квартиру нас отселили… Муж, конечно, тоже на диване не лежал, работал, зарабатывал. Сделали ремонт в квартире, купили новую мебель. И снова во всем принимали участие мои родители. Родители мужа не помогали ничем…