«Хочу в Москву, не могу жить в этой помойке!» – страдает двенадцатилетняя дочь

— …Около года назад, прошлым летом, мы приехали с дочкой из Москвы в отпуск к моей маме, в маленький провинциальный городок, откуда я родом, – рассказывает сорокалетняя Анна. – До этого много лет не были, как-то все не складывалось. Мама давно уж звала, на здоровье жаловалась, хотела внучку увидеть. Ну, я особо жалобам ее не придавала значения, она у меня известный пессимист и нытик, характер такой, вечно все плохо и все не так… А тут посмотрела на нее и поняла, что дело-то и правда худо. Практически насильно затащила в больницу, заставила пройти обследование. В итоге обнаружилась онкология, причем, уже довольно запущенная. После операции врач дала понять, что надежды мало, и мне надо быть готовой, в общем, ко всему. И что маме скоро потребуется круглосуточный уход…

…Много лет назад, еще в юности, Анна, помыкавшись после вуза на малой родине какое-то время и не найдя себя, решила ехать покорять Москву. В столице у девушки не было никого и ничего, но она решила все же попробовать, ведь вернуться можно было всегда. Мама помогла, чем могла, сняла со своего счета кое-какие накопления, чтобы дать дочери на первое время.

Подписывайтесь на Телеграм-канал, там теперь и истории от читателей!

Анна собрала совсем небольшой чемодан, только самое необходимое, и отправилась в неизвестность.

Становиться на ноги, конечно, было очень трудно, но со временем все наладилось. Аня сняла жилье, нашла работу, более-менее осмотрелась, завела знакомых и друзей, встретила мужчину. Вскоре молодые люди стали жить вместе в квартире мужа, потом зарегистрировали брак, родилась дочка Эля. Свекровь Аню не приняла, и, несмотря на то, что жили молодые отдельно от матери мужа, ухитрялась медленно, но верно подтачивать брак, убеждая сына, что женился он зря, и Аня – не самый лучший выбор, хотя у них уже был ребенок.

— Муж возвращался от матери сам не свой, начинал предъявлять какие-то странные претензии, говорить ее словами, – вспоминает Аня. – Например, вдруг после одной из своих поездок к маме предложил заключить брачный контракт, чтобы я не оттяпала у него квартиру. Я ему говорю – ты в своем уме, это твое добрачное имущество, как я его могу оттяпать-то? Ну, вот мама сказала, надо подписать бумаги, чтобы подстраховаться… И вроде неглупый парень, с высшим образованием! Или собирались на море ехать, купили билеты уже, дочке два года было – мама сказала, что такого маленького ребенка в другой климат нельзя, надо ехать не раньше, чем в три года, а лучше в семь, чтоб наверняка. И что в итоге – я покупаю купальник, а муж молча идет сдает билеты. А через пару недель я узнаю, что на море в санаторий поехала свекровь, ей, видимо, нужнее – стоит ли говорить, что этот банкет оплачивал мой муж… И куча вот такого! Естественно, я не молчала, пробовала и по-хорошему говорить, и скандалить. Но понимания было все меньше, в итоге, когда дочке было восемь лет, мы развелись. Я собрала свои и ее вещи и съехала в съемную студию, с дочкой, разумеется…

Несколько лет после развода Анне пришлось активно выкарабкиваться из нищеты. Бывший муж сделал все, чтобы алименты платить поменьше. Ане же приходилось не только квартиру снимать, но и оплачивать няню, дочка училась в начальной школе, и нужен был присмотр, сопровождение и помощь с уроками. Накопления у Анны были, но они быстро таяли. О том, чтобы обзавестись собственной квартирой в столице, не было и речи.

— Постепенно ситуация выправлялась, хотя проблем все равно был непочатый край, – делится Аня. – Дочка подросла, в школу стала ходить сама, няня теперь не требовалась, хотя я дико переживала за ребенка, требовала, чтобы она мне звонила, когда выходит, когда заходит. Дочка, естественно, то и дело забывала это делать, то телефон на беззвучном режиме оставит на полдня, то еще что-то учудит, ребенок же. Папаша нам не помогал совсем, с дочерью не встречался, попросить о чем-то было невозможно. Денег хватало с трудом, я просто дико устала, если честно, от жизни такой. Время от времени даже стала подумывать о том, чтобы вернуться к маме. Эти копейки, которые у меня оставались на руках после оплаты квартиры и всего прочего, я могла бы заработать и там. Так зато там своя квартира, маленький город, куча знакомых, ребенку ходить безопасно. А что у меня в Москве? Одни проблемы, куда не кинь…

А тут выяснилось, что мама тяжело больна, и Аня решила – это знак, которого она ждала.

— Съездила в Москву, уволилась одним днем, собрала вещи, забрала документы из школы, отдала хозяйке ключи от съемной квартиры, – рассказывает Анна. – И приехала на малую родину на ПМЖ…

Дочка Ани, Эля, была категорически против переезда, но ей на тот момент едва исполнилось двенадцать лет, кто бы в здравом уме стал ее слушать…

— Месяца через три после нашего переезда мама слегла, я ухаживала за ней сама, было, разумеется, это непросто, – рассказывает Анна. – Характер у нее и так сложный, а тут стал вообще кошмар… Всем была недовольна, все я не так делаю, не так смотрю, не так говорю. Дочка между тем пошла в местную школу, я работу нашла, неважнецкую, но хоть что-то. В душе я рада была, что вернулась, что с мамой, как-то облегчаю ей ее состояние. Но вот дочка никак прижиться не могла. И до сих пор не может! Первое время я все списывала на стресс от переезда, но как-то он затянулся, мне кажется… В этом городе ничего ей не нравилось совершенно! И улицы кривые, и дома не такие, как в Москве! Гулять идти отказывается, потому что это не Москва, хотя в Москве мы и гуляли не так-то много, только пока маленькая была… автобусы тут страшные какие-то, воняют, поликлиника вся облупленная – как в фильме ужасов, не такая, как в Москве. Школа ужасная… И такая дребедень каждый день! Товары в магазине не такие, постригли ее не так, люди тут плохие, и одеты все как гопники, в Москве лучше, и дети дебильные, и друзей у нее здесь нет и не будет, потому что дружить здесь не с кем. Какая-то девочка в классе ей язык показала – все, конец света… Готова пешком бежать по шпалам в эту Москву, она у нее не сходит с языка...

Аня пыталась сосредоточить внимание дочки на плюсах: у них здесь большая двухкомнатная квартира с просторной кухней и лоджией, довольно чистая и отремонтированная, Эле выделили отдельную комнату – в Москве у нее такого и близко не было. Школа буквально во дворе, работа у Анны рядом, пятнадцать минут и дома. Парк есть, пожалуйста, ну, аттракционы не московского уровня, конечно, но и цены другие. Бассейн, кружки на выбор, все рядом и за символическую плату, ходи – не хочу.

Но Эля вот именно что не хочет никуда, называет городок не иначе, как помойкой и мухосранском, здесь ей ничего не мило.

— Полгода назад мамы не стало, – вздыхает Анна. – Буквально на следующий день после похорон дочь подошла ко мне с вопросом – когда мы вернемся в Москву? Когда я сказала, что о Москве пока речи не идет, с ней случилась истерика. Кричала мне, что ждала, когда бабушка умрет, думала, что мы вернемся, я ее обманула, я обманщица и предатель! Ох, что было… И рыдала, и умоляла, и требовала!

О возвращении в столицу Анна даже думать не хочет. Здесь, в регионе, у нее наконец-то свое жилье, в столице она о нем и не мечтала. Скромную зарплату теперь целиком можно тратить на жизнь, а не отдавать львиную долю квартирной хозяйке. Нашлись старые подруги, появились новые, не нужно проводить часы жизни каждый день в транспорте, жить можно в спокойном ритме, не переживая, что в любой момент окажешься с ребенком на улице.

Но дочь до сих пор сходит с ума. Уже и к психологу обращались – без толку. Эля расчертила листочек, вписала даты и вычеркивает дни до своего совершеннолетия – дня, когда она уедет в Москву. Плачет и ноет днями, сидит надутая, ходит с недовольным выражением лица.

— Я уже просто совершенно не понимаю, что делать! – жалуется Аня. – Плясать под дудку двенадцатилетнего ребенка, везти ее в Москву тоже не вариант. Выслушивать весь этот негатив сутками, утешать уже сил нет, она ведь в процессе еще накручивает себя, плачет, вся жизнь в черных тонах, не могу, кричит, жить в этой помойке. И это ей еще только двенадцать лет, она ребенок еще, что же дальше-то будет? Когда шарахнет пубертат?

Как быть в такой ситуации?

Что скажете?