«Мне тоже не всё нравится, что мать говорит и делает, но я же терплю, в отличие от сестры!» – негодует Дарья

— …Да вот как-то не было у нее доверия к врачам никогда, сколько я ее помню, – рассказывает про свою мать тридцативосьмилетняя Дарья. – Пока она работала, их заставляли диспансеризацию проходить, мама это делала, но так, на отвали. Прямо заходила к врачу и говорила, что жалоб нет, мол, пишите «здорова», многие врачи так и делали… Гипертония давно уже у нее, лекарства ей выписывали от давления – ничего не пила, хотя мы покупали ей таблетки по списку, клали на стол. Так они и пролежали, пока срок годности не закончился, мама не выпила ни одной. Она же сама знает, что и как, все кругом дураки и перестраховщики, только она одна умная…

Мама – женщина волевая и самоуверенная, рано осталась вдовой, в одиночку вырастила двоих дочерей. Всю жизнь много работала, часто и на двух работах или на полторы ставки, по больницам ходить было некогда. И вообще, к людям, которые слишком уж заботятся о своем здоровье, часто берут больничные, обследуются и посещают врача с профилактическими целями, мама всегда относилась с определенной долей презрения – «слишком уж себя любит, где чо кольнет, она уже бежит в поликлинику, как заполошная!»

Подписывайтесь на Телеграм-канал, там теперь и истории от читателей!

Мама Дарьи себе такого безобразия не позволяла.

—Ни уговорить, ни заставить лечиться было невозможно, – рассказывает Дарья. – В итоге четыре года назад, в ее шестьдесят два, маму шарахнул микроинсульт. Не вижу, говорит, ничего по бокам, а так нормально… Я перепугалась тогда, затащила ее на лечение, отлежала в больнице, прокололи ее, лекарства подобрали, мы выкупили опять все в аптеке по списку – мама, лечись! Какое там… У нее больше ничего не болит, все прошло без последствий, а каждый день химией травиться она не будет. В итоге вот четыре месяца назад случился у нее уже не микро, а настоящий инсульт, довольно-таки обширный…

Дарья с семьей, мужем и десятилетним сыном, живут в регионе в тысяче километров от Москвы, отдельно от родителей, но рядом. Дашина мама в соседнем доме. В их небольшом городке вообще все рядом.

— Я ей позвонила с утра, она трубку не взяла, и что-то мне так нехорошо на душе стало, – вспоминает начало мамино болезни Даша. – С полпути на работу развернулась – и к ней. Каким-то шестым чувством поняла, что дело плохо. Приехала, посмотрела на нее – а она лыка не вяжет, правая рука отнялась… Вызвала скорую. Мать говорить не может, но знаками мне показывает – не надо скорой! Ну ты подумай, а…

Мать забрали в больницу – повезло в том, что время не упустили, как сказал Даше впоследствии врач. После выписки Дарья отвезла родительницу на месяц в хороший санаторий на реабилитацию: младшая сестра Катя оплатила курс.

— Катерине нашей тридцать два года сейчас, она много лет назад уехала в Москву, – рассказывает Дарья. – Не замужем, детей нет, живет своей работой. Сама себе жилье купила в столице, за границу ездит отдыхать. Одета с иголочки, выглядит потрясающе, следит за собой, машину водит, айфоны у нее последней модели. В общем, живет человек для себя и в свое удовольствие, с матерью они ссорились постоянно из-за этого. Мама считала, что Катьке надо замуж и рожать, сестра бесилась, в общем, больше двух часов без скандала они вместе провести не могли. Пару раз сестра приезжала в гости еще в прежние годы, уезжала в слезах… Но, надо отдать должное, когда я позвонила и сказала, что с матерью беда, Катерина сразу включилась. Денег прислала на расходы, узнала про этот санаторий, оплатила матери реабилитацию там, да еще и такси туда и потом обратно. Я так думаю, это все в копеечку приличную обошлось.

После возвращения матери из санатория Даше пришлось жить на два дома, вести хозяйство и у себя в семье, и у матери, а также продолжать заниматься реабилитацией. Сестра, спасибо ей, регулярно из Москвы подбрасывала деньжат, оплатила матери занятия с логопедом и специалистом ЛФК. Где-то можно было сэкономить, заниматься самой с матерью, делать упражнения. Но Дашу мать совершенно не слушается, делать ничего не хочет. Зато, когда приезжает специалист, она прямо шелковая. Человек же приехал ради нее, время потратил, негоже капризничать. Это дочери можно нервы мотать как угодно.

Катерина, ни слова не говоря, оплачивала расходы. Кроме того, через какое-то время после возвращения матери из санатория Катя сама предложила сестре – давай наймем сиделку хотя бы на два-три дня в неделю, чтобы тебе было легче. Даша сначала отказалась было, но муж ее ухватился за эту идею. В итоге сиделку нашли, ею стала милая добрая женщина, живущая с мамой в одном доме. Для замотавшейся Дарьи жизнь действительно заиграла новыми красками.

Сейчас мать постепенно восстанавливается, процесс идет терпимо, учитывая изначально плохое состояние. Более-менее понятно говорит, ходит по стеночке, правда, потихоньку и не очень уверенно, но сама. С наступлением тепла стала выходить во двор, сидеть на лавочке, общаться с соседками.

— Неделю назад в гости к нам приехала сестра, – вздыхает Дарья. – Взяла в счет отпуска несколько дней на работе, чтобы повидаться с матерью. Ну и конечно же в первый же день после ее приезда они разругались в хлам, хотя я Катьку предупреждала – молчи, кивай, терпи, мать сейчас больной человек, делай на это скидку. Она честно старалась терпеть какое-то время, но где там… В итоге сорвалась, получилось еще хуже. А самое поганое во всем этом то, что мать ей заявила: «Дашка бегает со мной, по врачам меня возит, лечит, таскает везде, а ты сидишь в своей Москве спокойно и в ус не дуешь, наследства теперь не жди!»

Даша честно много раз говорила матери, что весь банкет и плюшки – на деньги Кати. Но та эту информацию то ли не восприняла, то ли забыла, то ли специально опустила в пылу скандала. Половина материной квартиры в провинции Кате не нужна абсолютно, у нее свое жилье в Москве, и вся жизнь в столице. Тем не менее сестра серьезно обижена – не на отказ в наследстве, разумеется, а на слова матери о том, что «Даша молодец, все для меня делает, а тебе плевать». Сестра повернулась, хлопнула дверью и уехала в свою Москву. В телефоне заблокировала мать и Дарью, денег от нее теперь, вероятнее всего, не будет. Оплачивать матери помощницу больше не на что, специалистов по реабилитации и прочие плюшки тоже. Зарплаты у них в городке скромные, а пенсия у матери и вовсе смешная.

Дарья просто в шоке от поведения сестры – бросила мать в таком ужасном состоянии, ведь ясно же, что теперь вся реабилитация под вопросом, без оплаченных специалистов мать заниматься не будет, и вообще лечение прекратит, дочь для нее не авторитет. Сестра прекрасно знала, что у матери характер не сахар. Неужели нельзя было потерпеть ее нападки, не ругаться хотя бы пару дней-то? Даша вон терпит месяцами, и ничего.

— Мне тоже не все нравится, что мать говорит и делает, но я же терплю и не вякаю! – негодует Дарья. – А Катька разобиделась. Разве так можно? Если дело в наследстве, так я, разумеется, поделю потом все пополам. Звонила сестре, чтобы сказать об этом, но не дозвонилась – видимо, в блоке уже...

Как считаете, имеет младшая дочь моральное право обидеться и не слать больше деньги на лечение матери?

Может, это Дарья в чем-то неправа? Но в чем?

Как вам ситуация? Что скажете?