— ...В какой-то момент в ходе очередной истерики я просто предложил ей сделать тогда аборт и закрыть этот вопрос, ну, раз уж она так невыносимо страдает от беременности, – делится Тимофей. – И жить по-старому. И она вдруг уцепилась за эту мысль. На следующий же день отправилась в частную клинику, я сам ее туда отвез по ее настоянию, выяснила, что еще успевает на аборт, срок был около одиннадцати недель. Я думал, может, там с ней психолог поговорит, анализы попросят сдать какие-нибудь, дадут хоть пару дней на размышление, но нет, буквально в тот же день и прооперировали...
— Дочь вышла замуж весной, парень, ну, муж ее, вроде не плохой, про него ничего не скажу, – делится пятидесятидвухлетняя Ольга Андреевна. – Но мамаша его – это атас. Сына родила в неполные семнадцать, детям нашим сейчас по двадцать три года, соответственно, ей сорока еще нет. Всю жизнь она активно искала мужика, к сожалению, безуспешно. А сейчас мне кажется, что она положила глаз на моего мужа…
— Брату двадцать девять, – рассказывает двадцатитрехлетняя Милана. – Недостатка в девушках у него никогда не было. Он спортивный, симпатичный, высокий кареглазый брюнет, у него квартира, машина, хорошая работа. Сам по себе он щедрый, веселый, начитанный парень, без вредных привычек, чистоплотный, вежливый, ухаживает всегда красиво. С несколькими девушками он уже начинал жить вместе, но ни с одной из них ничего серьезного в итоге не вышло. И все его пассии были очень похожи друг на друга: хрупкие невысокие брюнетки с длинными волосами. Как сестры-близнецы, очень красивые, прямо модели. Вот и последняя его девушка такого же типажа, похожа на его предыдущую, прямо одно лицо. Я, когда с ней только познакомилась, пару раз непроизвольно называла ее именем бывшей подруги, не специально, правда…
Пока мать была в больнице, ее сожитель притащил к ним в дом какую-то бабу. Мать теперь обвиняет дочь: та отказалась приезжать и кормить взрослого мужика, а ведь она просила.
— …Я и так-то себя чувствую под колпаком у свекрови! – жалуется тридцатичетырехлетняя Алина. – Такое чувство, что наша мамо буквально дышит мне в спину. Она любопытная донельзя! И в шкаф нос сунет, и в сумку, и спросит всегда, кто звонил и что сказал. А тут еще это! В общем, ее сын ее подруги установил матери на телефон приложение для определения местонахождения родных, и теперь подруга видит, кто из домочадцев где находится. И Серега, муж, такой – так давай, мам, и тебе такое сделаем, это проще простого! У нее глаза загорелись, конечно: «Давай! Сделай!» Я говорю, зачем это надо? Я не хочу, чтобы за мной следили! Я против категорически, играйте в эти игрушки без меня. А муж мне, такой – а что ты так возбудилась-то, тебе есть, что скрывать?.. И свекровь тут же: а что такого, мол, действительно, у тебя секреты какие-то от нас, что ли? Почему ты не хочешь? Это же может пригодиться в плане безопасности…
— …Муж в пятницу пришел с работы, чувствую, не в своей тарелке, – делится тридцатитрехлетняя Марина. – Мялся, мялся, потом говорит – мама завтра в гости приглашает, может, съездим? Ну, отвечаю, раз приглашает, то поезжай, детей можешь взять в нагрузку. Муж мне – нет, мама приглашает нас всех, хочет увидеться. Мало ли что она хочет, говорю. Я к ней не езжу и не собираюсь, причину ты знаешь, так что обойдись без меня... И началось: «Я не понимаю, сколько можно дуться, пять лет прошло, забыть уже пора, твои эти бойкоты выглядят глупо!». Блин, но я тоже не понимаю, как можно после того, что случилось, делать вид, что ничего не произошло? Как можно выгораживать свою мать в такой ситуации, ездить к ней в гости, улыбаться, как будто все в порядке, да еще и всех вокруг убеждать, что все хорошо и она чуть ли не права?..
— …У мужа были дела в Москве, ну и я за ним увязалась, у меня выходной был, говорю, заедем к дочке, еды домашней передадим, – рассказывает пятидесятитрехлетняя Инесса Михайловна. – Варенье малиновое, лечо, пельмени я налепила, встала утром рано, пирог ее любимый испекла. Дочка наша, Пелагея, в Москве учится в институте, на втором курсе, квартиру там снимаем ей, деньги на жизнь даем. Конечно, она пытается подрабатывать, но пока получается не очень. Да мы с мужем и не сильно это приветствуем, говорим: ты, главное, учись сейчас, пока мы помогаем. Наработаешься еще…
— До беременности была пятьдесят пять килограмм, рожать пошла чуть за семьдесят, мне казалось, это я много набрала! – рассказывает тридцатилетняя Арина. – Сколько-то, разумеется, оставила в роддоме, но далеко не все. Все мне говорили, будешь кормить грудью, похудеешь. Кормила больше года, меня только несло вширь. Ну ничего, говорили, бросишь ГВ и все войдет в норму. Ага, бросила. Ребенку два года, а я уверенно преодолела на весах отметку в восемьдесят килограмм…
— Дочь на той неделе позвонила, говорит, мам, я работу нашла, точнее подработку! – рассказывает пятидесятишестилетняя Валентина Яковлевна. – Спросила, не смогу ли я с младшим внуком сидеть по утрам с восьми до десяти примерно. Ну, я не против, живу рядом, вполне могу приходить, почему бы и нет. Внука я люблю, и мне не сложно. Тем более что он спит еще в это время, нужно просто посидеть в соседней комнате на случай, если ребенок проснется. Спрашиваю, а что за работа-то? Дочь говорит – офис убирать в соседнем доме. Прийти, вымыть пол, пыль протереть и в туалетах убраться. Офис небольшой, два часа на все про все хватить должно… Я дочери говорю, а что за необходимость-то такая в твоей работе возникла, Диму что, уволили? А она – нет, мам, ты что, он работает, все в порядке. Ну просто хочется же и мне свои деньги иметь…
— …Мне тогда только двадцать один год исполнился, я была влюблена, любимый сделал мне предложение, подарил колечко, – вздыхает двадцатисемилетняя Мария. – Мы подали заявление, стали готовиться к свадьбе. Ну, точнее, даже не мы, а наши мамы – почему-то в обеих семьях посчитали обязательным устроить нам на свадьбу торжество с рестораном, лимузинами, тамадой, трехэтажным тортом и чем там еще надо по списку… Родители развернулись не на шутку. Моя мама все время была на созвоне с родителями жениха, что-то они там бесконечно решали, обсуждали, советовались. Тогда я как-то вообще легкомысленно отнеслась к тому факту, что свадьбу нашу, получается, оплачивают родители. И жених тоже не возражал. Ну, вроде как хотят родители, чтоб все было как у людей, и сами за это платят – пусть.
— Эта Олеся – моя дальняя родственница, я даже затрудняюсь определить, кем она мне приходится, седьмая вода на киселе, в общем, неважно, – рассказывает двадцатисемилетняя Татьяна. – Она моя ровесница, но судьба у нее – не позавидуешь. Родители ее развелись, когда она еще в начальной школе училась. Мать съехала к любовнику, а дочку сплавила к пьющему бывшему мужу и его матери, которая тоже временами любила принять на грудь…
— С Олегом мы вместе полтора года, год назад съехались, планируем пожениться, копим на свадьбу, думаем подавать заявление весной, – рассказывает тридцатидвухлетняя Надежда. – Я замужем не была, детей у меня нет, но очень хочу. Олег разведен, и официально он тоже бездетный, хотя у него есть Костя…
— …Зятю сейчас сорок шесть, дочери почти тридцать, около четырех лет вместе они, три года женаты, – говорит пятидесятивосьмилетняя Диана Львовна. – Конечно, мы с мужем были категорически против этого брака. Он ей в отцы годится, это раз. Потом, у него два брака за плечами, детей, правда, нет. И вот теперь ему срочно нужен ребенок! Каково? То есть стрекозел этот жил, не тужил почти до полтоса, лето красное пропел, а сейчас вынь да положь ему наследника!..
— …Работа – это вот прямо не мое! – усмехается тридцатидвухлетняя Людмила. – Терпеть не могу работать. Помню, до декрета еще в офисе все время на часы украдкой смотрела и ждала конца дня. На знакомых, которые истово трудятся на дядю так, что пообедать забывают, домой возвращаются за полночь, смотрела, как на ненормальных... Для меня работа в офисе была каторгой, хотя ведь не сказать, что я лентяйка. Дома на диване не лежу, все время что-то делаю. И при этом чувствую себя отлично. Но в офис ходила, как на каторгу. Думала, что дело в профессии, планировала в декрете переучиться на что-то более мне близкое и интересное. Но со временем все больше понимаю, что профессия ни при чем, я просто домохозяйка по призванию…
— В этом месяце, Оксана говорит, отец дал Игорю двадцать тысяч рублей – и все, денег больше нет! – рассказывает пятидесятилетняя Виктория Денисовна. – И что в наше время эта сумма? Поесть купить и машину заправить несколько раз? Пенсионеры больше получают! Живут на Оксанкину зарплату практически!