— …Я действительно очень долго не могла завести отношения с мужчиной, ну вот не получалось почему-то! – рассказывает тридцатилетняя Ева. – Хотя и мужчин вокруг было достаточно – и на учебе, и на работе. Но я как будто невидимка для них была… Общались, разговаривали, с кем-то обедали вместе, кто-то с корпоратива меня домой подвозил, но как девушку никто не воспринимал. Поначалу я даже не парилась на этот счет, училась, работала, строила карьеру. Но со временем стало это как-то напрягать. Работа работой, но ведь жизнь этим не ограничивается. За подругами и коллегами ухаживают, подарки дарят, звонят, заботятся. У всех какие-то планы на праздники – Восьмое марта, четырнадцатое февраля, Новый год, поездки совместные, пусть хоть в Ярославль или Вологду на выходные. А я одна дома, в пижаме у компьютера сижу…
— …Так-то свекровь у меня нормальная, адекватная женщина, меня приняла очень хорошо, – рассказывает тридцатидвухлетняя Галина. – Может быть, просто на контрасте – первая жена мужа была, мягко говоря, странной особой, очень взбалмошной и легкомысленной. Поженились они из-за беременности, ну вот так получилось, дочка их родилась через три месяца после свадьбы…
— …Нам с подругой тогда едва по двадцать лет исполнилось! – рассказывает сорокавосьмилетняя Ольга. – Направили нас от института на практику. И там – он, Борис. Высокий, спортивный, умный, состоятельный, галантный и …прочно женатый уже несколько лет. Наташка, подруга, влюбилась в него с первого взгляда. Стала ему глазки строить, флиртовать, явные подкаты делать. Но он ее сразу оборвал – мол, Наташа, хочу вам сообщить, что я не по этой части, у меня жена, ребенок, я люблю свою семью, а вы встретите еще своего принца, так что давайте не будем морочить друг другу голову и останемся в чисто деловых отношениях... Другая бы отступилась, но Наташка вдруг закусила удила. Всегда была вроде бы тихой, адекватной, но тут как с ума сошла. Все равно он будет со мной, говорит, я своего добьюсь, чего бы мне это не стоило!..
— …Дело в том, что дочь родилась в 23.45 три года назад, двадцать четвертого декабря! – рассказывает тридцатилетняя Татьяна. – И для моей мамы это прямо трагедия. Она на меня тогда еще накинулась, когда я в роддоме была – ну что ты, не могла уж потерпеть пятнадцать минут? Я говорю, мам, ты в своем уме? А она – ну, попроси, чтобы записали двадцать пятым! Им же не сложно, тем более, что ни на что это не повлияет особо. Я спрашиваю, зачем? А мама мне – ну а как ребенок день рождения будет всю жизнь отмечать, ты подумала? Двадцать четвертого праздновать и поздравлять целый день нельзя, потому что ДО рождения не поздравляют. А двадцать пятого вроде как уже другой день…
— …С Иваном мы три года вместе, поженились официально в прошлом году, – рассказывает двадцатисемилетняя Маргарита. – Живем душа в душу, я считаю, с мужем мне повезло. Иван добрый, заботливый, внимательный, очень ответственный. Учится заочно сейчас, работает, зарабатывает, доплачивает ипотеку за свою однушку в области, в следующем году планируем расширяться, копим деньги на это дело. Мои родители обещали помочь, им Иван очень нравится, он сразу с ними нашел общий язык, всегда готов помочь и маме, и отцу хоть в гараже, хоть на даче. Только вот со свекрами мы так и не знакомы, к сожалению. И даже на свадьбе у нас они не были. Со своими родителями Иван в ссоре много лет…
— …Позвонила мне, и сразу с наездами, на повышенных тонах – что я лезу в чужую семью, что я аферистка и охотница за собственностью, что номер у меня не пройдет, и заявление уже у участкового, – рассказывает сорокалетняя Вера. – Я на работе была, не могла говорить, вообще подумала, что ошиблись номером, это все точно не про меня. Отключила телефон. Когда через два часа включила – там уже пятнадцать пропущенных от этой сумасшедшей. Оказывается, это дочь Анны Феликсовны, моей соседки по новой квартире, звонит вся в претензиях из-за того, что я стала помогать ее матери. С чего-то она взяла, что Анна Феликсовна оформила на меня завещание на квартиру. Но это ерунда, мне кажется, соседка и фамилии-то моей не знает, какое там завещание. По крайней мере, мне Анна Феликсовна ничего об этом не говорила…
— …Папа ужасно недоволен, что мама не вылезает от сестры, помогает ей с ребенком, – рассказывает двадцативосьмилетняя Дарья. – Живет сестра с семьей недалеко от маминой работы, мама работает до обеда, потом едет к ним и сидит там до вечера. Варе тяжело одной! Ну так это Варино решение было, родить ребенка в двадцать два года, никто ее замуж не гнал и рожать на заставлял. Папа злится, что дом заброшен, мама ходит до позднего вечера неизвестно где, ничего не успевает. Варя вполне себе в курсе, что у родителей ссоры из-за нее, и что же она делает? Берет билеты в театр и оставляет маму у себя ночевать, им с мужем надо побыть вдвоем. Отца поставили перед фактом, что мама остается у Вари на ночь, он был просто вне себя!..
— …Я, конечно, умом понимаю, что ничего мне эта Наташа не должна, но в глубине души все равно обидно, – рассказывает пятидесятишестилетняя Юлия Павловна. – Четыре года, пока училась, жила у нас с мужем на всем готовом, ела-пила за наш счет, поначалу я ее за руку водила везде, она всего боялась. Ну как, приехала из маленького городишки, из деревни почти, в столицу, ничего не знала, не представляла, нигде до этого одна не бывала. Ничего, освоилась под нашим руководством, да так, что только держись. Институт закончила, работает, путешествует, фотки постит в интернете то там, то сям, машину купила, замуж вон выходит, говорят. Только к нам теперь и носу не кажет. Да что там, даже с праздниками в сообщениях не поздравляет никогда. Как съехала восемь лет назад – все, как отрезало…
— …А я хорошо запомнила тот разговор: невестка мне открытым текстом сказала, чтобы я на ее помощь в старости не рассчитывала, – усмехается шестидесятидвухлетняя Мария Анатольевна. – Эту помощь ведь еще заслужить надо, а я не заслуживаю. Вообще, отношения у нас с ней сразу как-то не задались. Не знаю, почему: я-то на первых порах искренне пыталась подружиться. Но все, что не сделаю, было не так: говорю не то, подарки дарю не такие, прихожу не вовремя…
— …Она педагог, учитель начальных классов, в школе работает, дети ее обожают, и она их любит и чувствует, – рассказывает про золовку тридцатилетняя Дарина. – А своих детей нет, не получается никак, хотя и лет уже много, тридцать семь стукнет вот-вот. Конечно, она хочет ребенка, и еще как, лет десять они планируют… Ну разумеется, все уже проверили вдоль и поперек, и не по одному разу. Основная проблема в золовке, хотя и с мужем там далеко не все прекрасно. При этом врачи говорят, что все возможно, руки опускать не надо, нужно пытаться еще и еще…
— …Обычно я на звонки с неизвестных номеров не отвечаю, но тут курьера ждала, поэтому взяла трубку, – делится шестидесятилетняя Ольга Васильевна. – Мужской голос, смутно знакомый – я, говорит, Сергей, бывший муж Татьяны… Потрясающе! Восемь лет назад они развелись, и все это время не было ни слуху, ни духу. Я спрашиваю, случилось что-то? Он: «Нет, то есть да. Хочу наладить общение с Викой, дочерью. А она на сообщения не реагирует и трубку не берет…». Я говорю, а я-то причем в этой ситуации? А он мне – «Ну поговори с ней, я, может, и не самый образцовый отец, но уж какой есть. Она моя единственная дочь, хотелось бы восстановить связь. За что она на меня сердится? Перед ней-то я ни в чем не виноват…»
— ...Выходных жду, как манны небесной – наконец-то выспаться, вылежаться, прийти в себя. Но какое там! Наступает пятница, и вечером мама у нас, как штык! Ой, говорит, я так устала, Любе квартиру с утра отмыла, все убрала, гору белья перегладила, курицу им запекла, суп сварила – до воскресенья у них еда есть теперь, я свободна, могу отдыхать! И отдыхает у нас…
— ...В общем, я почти созрела на то, чтобы отдать мать в пансионат. Сидела вчера, гуглила цены, они и так немаленькие, а если человек с деменцией, как у нас, то и вовсе улетают в космос. Позвонила сестре, говорю, Катя, так и так, сил моих больше нет, что думаешь? А она мне – принимай решение сама, платить тебе. То есть, говорю, ты участвовать не собираешься и материально тоже? Нет, говорит, не собираюсь, мы же с тобой еще в детстве договорились, что мама - твоя, мой был папа…
— Подруга мамина позвонила, тетя Таня, – рассказывает двадцативосьмилетняя Светлана. – Я ее, конечно, с детства знаю, они с мамой довольно близки были и остаются, часто встречаемся на семейных праздниках. Но звонку ее удивилась чрезвычайно, я даже и представить не могла, что у нее есть мой номер телефона, все-таки это мамина подруга, а не моя… Она аккуратно расспросила меня, как дела, как дочка, все ли здоровы, и перешла к сути, собственно, зачем звонила. Оказывается, заездили мы с мужем маму, о как! Спихнули на нее ребенка, мама сутками от нас не вылезает, нельзя так, рожали же мы для себя. Мама мне ничем не обязана! Она устала, света не видит из-за нас. Мы сели на нее и поехали, тогда как со своим ребенком должны справляться сами и ни на кого его не вешать…
— Я считаю, что мы с мамой все отлично придумали и организовали, – делится двадцативосьмилетняя Елизавета. – У нас с ней на двоих трехкомнатная в довольно престижном районе Москвы. Ни я, ни мама сейчас там не живем. Мама переехала к своему мужчине в его загородный дом, я – у своего мужа в квартире. Поэтому нашу трешку мы привели в порядок и сдали в аренду, чтоб не простаивала. Арендаторы платят по сто тысяч в месяц плюс счетчики, деньги мы делим с мамой пополам и живем в свое удовольствие. Мама уволилась с работы, говорит, всю жизнь об этом мечтала, выращивает цветы, разводит щенков на продажу, готовит, мужчина ее только рад этому. Я пока в декрете сижу, но выходить на работу теперь тоже не хочу. Дома чувствую себя отлично. Правда, мужу эта идея не нравится…