— Брат позвонил с претензией – ты, говорит, совсем охамела уже! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Варвара. – Прячешь продукты от родителей! Как ты можешь, они тебя пустили в квартиру с ребенком, а ты! А я действительно взяла у подруги маленький холодильник с замком, поставила его в свою комнату, и все вкусности теперь храню там. Колбасу, сыр, яйца, сырки глазированные, фрукты. Да, прячу от родителей! Потому что на них не напасешься. А брату я так и сказала – пусть покупают свое, средства на это у них есть. Ах, не хотят деньги тратить на ерунду? Ну, значит, пусть сидят на пустых макаронах, это их выбор!..
— …Я этого ее мужа терпеть не могу! – рассказывает сорокалетняя Зоя про зятя, супруга старшей сестры Майи. – В браке они двадцать пять лет, и чем дальше, тем страшнее у них: не живут, а мучаются. Он постоянно на нее орет, оскорбляет, высмеивает, унижает, не останавливает его даже присутствие посторонних. Жена всегда у него виновата во всем: пуговица ли оторвалась, собака нагадила, молоко в холодильнике кончилось, пакет порвался… «Растяпа, корова, идиотка, клуша, все из-за тебя!» – только и слышно, да. И ведь он не маргинал вовсе, как можно, наверно, подумать, не алкаш какой-нибудь, а вполне импозантный мужчина. Со стороны, глядя на него, и не подумаешь, что он может так обращаться с женой. Вежливый, воспитанный, на работе его ценят, друзья-приятели общаются с ним с удовольствием. А самое главное, что для меня загадка – дочь их в папочке просто души не чает!
— …И вот два с половиной года назад новость, как снег на голову: у моего брата родился ребенок от любовницы! – рассказывает тридцатисемилетняя Елизавета. – Брат много лет женат, с женой они вместе со школы, жили, кажется, душа в душу, двоих детей родили. Жена прекрасная – умная, добрая, хозяйственная, она моя подруга, детишки чудесные, на тот момент дошкольники еще, девочка и мальчик, все как по заказу. Квартиру купили они, сделали ремонт, путешествовали. Брат очень хорошо зарабатывает, семья ни в чем не нуждалась, жена не работала, сидела с детьми, занималась домом, стройкой, поездками, кружками. А тут такие новости. Что с женой его творилось – это не передать…
— Муж сказал в очередной раз, что я истеричка, мне лечиться надо! – вздыхает тридцатитрехлетняя Мария. – Были на даче у свекрови, мы и золовка с сыном. Мальчишки, наш сын и ее, затеяли бегать, кто быстрее. И вот бегут, муж увидел и кричит – «Давай, Семен, молодец, молодец! Обгоняй его! Покажи этому увальню, как бегать надо!». Семен – это племянник, а «увалень» – наш сын Максим… Он совсем не увалень, ничуточки не толстый, как, наверно, можно подумать. Так жалко сына стало! Он прибежал, на нем лица нет. Мужу говорю – ты нормальный вообще или нет, ты сына поддерживать должен! Ну и понеслось. Что он такого сказал, просто поддержал Семена, который на полтора года младше, а бегает не хуже. И Макс бы и не заметил ничего, если бы я не раздула историю…
— Да я тогда в институте на третьем курсе училась, молодой человек был на пять лет старше, уже работал, – рассказывает сорокалетняя Кристина. – Любовь была, о свадьбе говорили. Парень как-то заикнулся о детях, но я четко сказала, что в ближайшие десять лет обзаводиться наследниками не планирую. Он, кажется, был немного обескуражен, до этого у нас с ним все шло как по маслу, взаимопонимание полное, мы на одной волне, а тут нашла коса на камень. Пытался на меня давить, уговаривать, но я четко сказала, что мамой становиться не хочу, если ему эта позиция не подходит, готова расстаться… Он испугался, давить перестал. Вопрос мы вроде бы закрыли, встречаться продолжили. А через несколько месяцев после всех этих разговоров у меня волшебным образом – раз, и две полоски…
— Сижу на больничном с ребенком, выйти не могу, мужа попросила заехать в магазин вечером по дороге, купить молока и пару йогуртов сыну, – рассказывает про мужа тридцатилетняя Юлия. – Привез продукты и чек, не забыл напомнить, чтобы я ему деньги вернула. Пусть сто рублей, ну и что, говорит, в деньгах должен быть порядок, мы договаривались, что продукты с тебя! Да я и не спорю, договаривались, продукты всегда покупаю я. Но время от времени получатся так, что какую-то мелочь оплачивает муж – например, у меня нет налички, или вот недавно они на шашлыки закупались со свекром, ездили за мясом без меня – и тогда он требует вернуть ему деньги! И вот эти возвраты меня бесят просто, как будто это не муж, а сосед по общежитию, у которого я заняла до стипендии…
— Дочь у нас с мужем одна-единственная, поздний, долгожданный и очень выстраданный ребенок! – рассказывает шестидесятилетняя Наталья Савельевна. – В детстве была слабенькой, болезненной, по больницам с ней часто лежали, опекали, конечно, как могли, баловали. Все для нее: лучший кусок, поездки на море, одевали- обували получше, подороже, образование дали хорошее, на работу муж устроил по своим связям. Два года назад Дашенька у нас замуж вышла. Я, конечно, не готова была к такому повороту, все-таки двадцать два года девочке всего, рановато, на мой взгляд. Но, к сожалению, решала тут не я. Помогли им справить свадьбу, квартиру мою наследную отдали, сделали там хороший ремонт…
— …Курьер вчера принес из магазина куртку нашему малышу, – рассказывает двадцатидевятилетняя Илона. – Примерили тут же, у нас свекровь сидела, она сразу – ой, что такую маленькую взяла, она ему тютелька в тютельку! Надо побольше брать всегда, на вырост, чтоб хватило на пару лет. И муж туда же – и правда, надо больше было брать! Блин, а вот я терпеть не могу такой экономии, когда вещи на ребенке, как на вешалке, рукава подвернуты, куртка до колен. Сейчас сидит хорошо, на весну хватит, а следующей осенью новое купим, по размеру. И муж опять завелся – следующей осенью всякое может случиться, на работе все сложно, ты знаешь об этом, возможно, без денег будем сидеть вообще… Это у него любимая тема в последнее время: надо как-то учиться экономить, впереди тяжелые времена!
— …Да мне просто надоело это уже! – чуть не плачет сорокалетняя Антонина. – Мой ребенок совершенно не воспринимает меня, как маму. Зато тетя Настя просто не сходит у дочери с языка. С самого начала так повелось! Стоит Насте появиться на горизонте – и все, больше никто не нужен. От меня отворачивается, если обнимаю, вырывается, зато у Насти виснет на шее, тащит ее играть, маленькая лезла на колени… Сейчас постарше стала, если мне кто-то позвонит, уже бежит – а это не Настя звонила? А когда она к нам придет? А может, мы к ним сходим?
— …Мама позвонила, попросила денег в долг, – рассказывает сорокалетняя Ирина. – Нужна, говорит, приличная сумма, триста тысяч, но ты дай, сколько есть, мы с Кирой еще у кого-нибудь займем. Спрашиваю, что случилось, и узнаю, что сестра собралась делать операцию по ушиванию желудка, или как там они правильно называются – ну, чтобы меньше жрать и похудеть… Я говорю, мам, вы с ума там сошли обе, что ли? Ерундой-то зачем заниматься? Не нужна ей никакая операция, это не шутки же, себя уродовать, пусть берет себя в руки и худеет так. А мама мне – ты не понимаешь, ей муж условие поставил: если она к Новому году заметно не похудеет, будет развод. И ведь с него станется выкинуть такое! Куда она пойдет с двумя детьми?..
— …Жена в бешенство пришла, когда узнала, что наша дочь беременна! – рассказывает пятидесятисемилетний Борис. – Рвала и метала! Особенно когда Соня сказала, что пятый месяц уже пошел и ничего сделать нельзя, только рожать. Несколько дней наша мама ходила мрачнее тучи, а потом выдала, что не собирается, как она выразилась, впрягаться и тащить еще и этот воз… Сказала, что дочь мы вырастили, ничем ей не обязаны, она больше ни копейки ей давать не хочет. Собирается продавать нашу квартиру и покупать дом на юге, у моря, как мы когда-то хотели давно. Дочь пусть живет как хочет и где хочет! А мне сказала выбирать: оставаться или ехать с ней. Но если едем, то с дочерью оборвем все контакты, даже адреса своего ей не скажем, иначе это будет нескончаемый клубок проблем и выпрашивание денег. Пусть крутится сама, как хочет…
— И вот мне двадцать девять лет уже, а до сих пор обижаюсь, когда мама начинает восторгаться моей двоюродной сестрой! – рассказывает Лилия. – Взрослая тетя, а реагирую болезненно, как ребенок. А мама заливается: Алиса то, Алиса сё! Живет в Москве, на права отучилась, автомобиль приобрела, ездит за рулем! Копит на квартиру сейчас. Работает в нефтяной компании, на хорошей должности, зарабатывает отлично, полетела в Таиланд, туда, сюда… Я понимаю, конечно, что дело не в маме, а в моей болезненной реакции. К психологу сходила бы, чтобы проработать этот момент, но мы живем в маленьком городке, нет у нас таких специалистов. Да и денег на психологов, честно говоря, у меня тоже нет – я же не Алиса!
— С этими покупками в школу мы в этом августе совсем из графика выбились! – рассказывает тридцатичетырехлетняя Наталья. – Ну, что поделать, ребенок в первый класс идет все-таки. В пятницу осталась у меня в кошельке последняя купюра в две тысячи рублей, ну, думаю, до понедельника, до мужниной получки, хватит. А в субботу мама моя приехала! Изъявила желание с внучкой погулять, дай нам денег, говорит, сходим в парк, в пиццерии посидим. Погода хорошая, толп школьников нигде еще нет особо… Ну купюра одна, я ее маме отдала, а что делать!
— …Сватья мне позвонила – как, спрашивает, точно называется программа для пенсионеров, по которой ты в Турцию ездила? – рассказывает шестидесятилетняя Валентина Григорьевна. – Она тоже захотела. Пошла в МФЦ узнавать, а ей там – нет у нас такой программы. Она там еще скандал устроила – как нет, говорит, сватья у меня только что ей воспользовалась! Жалобу на них писать собралась на какой-то портал, скажи, говорит, точное название программы, у тебя же остались какие-то бумажки?.. Ну что я ей скажу? Говорю, не знаю название, у меня там подруга работает, позвонила мне – есть путевка, поедешь? Я согласилась, вот и все… На самом деле, конечно, никакой программы нет, поездки мне сын оплачивает. Просто он просит, чтобы жена об этом не знала. Вот и приходится придумывать всякие байки про городские бесплатные программы и льготы…
— Да она действительно какая-то не от мира сего у нас, – рассказывает про невестку шестидесятилетняя Марина Вениаминовна. – Я сначала думала, придуривается, но, кажется, нет… Тут кровь ей надо было сдать из вены, так она неделю тряслась, как осиновый лист, ни о чем другом думать не могла, шла, как на эшафот. Это же руку будут колоть иголками! Это больно! Мы всей семьей ее успокаивали, как будто ей пять лет! Такое не сыграешь. И всю жизнь у нее так, по ее словам. Еще какая-то медсестра в юности подлила масла в огонь, ляпнула ей – как же ты рожать-то будешь, мол, если кровь сдавать боишься? И все, заклинило ее! Читает в интернете рассказы о родах и приходит в ужас…