— …В общем, мужу сказала, что такая жизнь меня не устраивает, и давай подавать на развод тогда, – делится тридцатитрехлетняя Анфиса. – А он даже от компа не повернулся! Хорошо, говорит, давай, – совершенно спокойным, будничным тоном. Я аж дар речи потеряла. Спрашиваю его, ты хоть понял, о чем речь, на что ты соглашаешься? А он – понял, я же не дурак, о разводе, но что я сделаю, если ты хочешь развестись… Говорю, много что можно сделать, ну, хотя бы попытаться. Как минимум сесть, поговорить, выяснить, что кого не устраивает, попробовать найти компромисс. Спрашиваю его – тебе не нужна семья?.. Нет, семья нужна, разводиться не хочет, сына любит, меня тоже. Но удерживать не собирается, не видит в этом смысла! Хочешь разводиться, говорит, разводись, не выноси мозг своей психологией! Это нормально вообще?..
— Встретились с бывшей свекровью в электричке, совершенно случайно, буквально нос к носу, – рассказывает тридцатисемилетняя Надежда. – У моих родителей и у нее дача в одном районе, по идее, на этой самой электричке регулярно ездим, и мы, и она, но вот за семь лет с момента развода впервые столкнулись. Она ко мне подсела тут же, ну не убегать же было. Давай мне новости рассказывать, какая у нее внучка чудесная, умница-разумница, вот в первый класс пошла в шесть с половиной лет, уже бегло читает, считает, все умеет, в общем, вундеркинд, вся в папу, угу, вся школа млеет, ни больше ни меньше. Достала фотку, она у нее на заставке на телефоне, с астрами, видимо, первого сентября фотографировали. Я говорю, хорошая девочка, но на Арсения что-то совсем не похожа. Она на меня накинулась – как это не похожа, просто две капли воды, их вообще не отличить! Мне так смешно стало, ага. Единственно чем они похожи – у обоих нос посередине лица, в остальном абсолютно разные люди. Глаза, лоб, брови, уши, волосы – ну совершенно непохожие…
— …В общем, на днях поняла совершенно четко, что свекровь видеть на своей свадьбе не хочу! – делится двадцативосьмилетняя Анастасия. – Я понимаю, что это неправильно, наверно, она – мать, Кирилл – ее единственный сын. Но так вести себя тоже нельзя, я считаю. Ходит с поджатыми губками и обс*рает будущую свадьбу, как может. Что бы мы ни сказали или ни сделали – ей не нравится. Да сколько можно-то уже? Не нравится – сиди дома, не порти людям праздник. Ну разве я не права?
— …Да банально все – увидела переписку в интернете, – грустно рассказывает шестидесятипятилетняя Анна Георгиевна. – Хотела музыку включить в компьютере, внучка по моей просьбе составила мне этот, как его, плейлист, старые песни нашла, думаю, послушаю, пока никого нет. Включила компьютер, что-то там нажала, даже не поняла, и вылезла эта переписка моих дочерей, в которой они обсуждают, где мне жить. Ругаются, на чем свет стоит, каждая пишет – это ты должна забрать мать к себе!..
— …Мы с мужем всю жизнь, практически с самого начала, работали на престижных высокооплачиваемых работах, – рассказывает шестидесятитрехлетняя Татьяна Игоревна. – Он – инженер по образованию, начинал карьеру в науке, потом сферу сменил, но тоже очень и очень неплохо устроился. Я всю жизнь работала архитектором, добилась определенных высот. Мы, прямо сказать, не бедствовали, купили большую квартиру в Москве, дом построили, который сейчас используем, как дачу, объездили мир, вырастили дочь. В свое время думали о том, чтобы родить второго ребенка, но потом решили, что лучше одной дочери дадим в жизни как можно больше... Я всегда считала, что у нашей Валерии будет все! И как же я ошибалась…
«Так хочется открыть маме глаза, чтобы она от нас с мужем отстала по поводу детей, но брат попросил держать язык за зубами», – вздыхает Людмила
—Сын развелся с женой совсем недавно, несколько месяцев назад, – рассказывает шестидесятилетняя Дина Геннадьевна. – Стыдно признаться, но уж как есть: завел любовницу, она забеременела, и он ушел к ней. В первом браке у него дочка Анечка, четыре годика. Бывшая невестка Вера не работала, из декрета в свое время не вышла, уволилась по причине того, что в сад Аня ходить не смогла. Месяц, наверно, пытались они оставить ее там хоть на час – бесполезно, ребенок просто выл до тех пор, пока не приходили родители. Воспитатели ничем отвлечь не могли. Ну, в итоге решили, что ребенок несадовский, и Вера стала сидеть с ней дома…
— …И вот в январе уже год будет, как Светкин муж не работает! – рассказывает про подругу двадцативосьмилетняя Маргарита. – Со съемной квартиры съехали к ее маме, платить стало нечем. Мама работает еще, сидят на ее шее, Светка говорит, стыдно, а что делать. У них ребенок маленький, два года почти, Светка с ним в декрете, взяла удаленную подработку, но там копейки. Предлагает мужу с ребенком сидеть, но он не хочет. Да и от него, как от сидельщика, пользы немного – включит ребенку мультики, а сам за компьютер, сто раз это проходили. Работу ищет вроде как, но уж больно неторопливо. Причем, работать абы кем не хочет. Быть курьером, барменом, строителем – это не для него. Нужна хорошая работа, говорит, чтобы можно было на зарплату содержать семью, а на таких местах только здоровье терять и карьеру портить. На хорошее место потом бывшего курьера никто не возьмет…
— …Я в этом районе вообще случайно оказалась, просто углядела на авито санки для сына, девушка продавала новые и недорого, – рассказывает тридцатилетняя Лидия. – Мы созвонились с ней, договорились, у меня как раз мама была, она осталась с Дениской, а я поехала за санками. Приехала, нашла дом, смотрю, возле подъезда джип стоит. Я еще отметила в голове: как у свекра, точь-в-точь. Но на номер даже не посмотрела. Зашла в подъезд, лифт не работает. Пошла на пятый этаж по лестнице, слышу, навстречу мне кто-то спускается. Встречаемся, а это свекор, собственной персоной! Здравствуйте, говорю, Андрей Михайлович. Он мне – «Ой, Лида, привет, а я тут к коллеге заезжал за документами…» И тут сверху женский крик – «Андрюша, ты телефон забыл!». И бежит по лестнице за свекром девица в тапочках и в коротком шелковом халатике таком, на пояске, на голое тело, ну явно только что из постели вылезла. Смотрю – а это бывшая жена моего мужа, Вика…
— ...В какой-то момент в ходе очередной истерики я просто предложил ей сделать тогда аборт и закрыть этот вопрос, ну, раз уж она так невыносимо страдает от беременности, – делится Тимофей. – И жить по-старому. И она вдруг уцепилась за эту мысль. На следующий же день отправилась в частную клинику, я сам ее туда отвез по ее настоянию, выяснила, что еще успевает на аборт, срок был около одиннадцати недель. Я думал, может, там с ней психолог поговорит, анализы попросят сдать какие-нибудь, дадут хоть пару дней на размышление, но нет, буквально в тот же день и прооперировали...
— Дочь вышла замуж весной, парень, ну, муж ее, вроде не плохой, про него ничего не скажу, – делится пятидесятидвухлетняя Ольга Андреевна. – Но мамаша его – это атас. Сына родила в неполные семнадцать, детям нашим сейчас по двадцать три года, соответственно, ей сорока еще нет. Всю жизнь она активно искала мужика, к сожалению, безуспешно. А сейчас мне кажется, что она положила глаз на моего мужа…
— Брату двадцать девять, – рассказывает двадцатитрехлетняя Милана. – Недостатка в девушках у него никогда не было. Он спортивный, симпатичный, высокий кареглазый брюнет, у него квартира, машина, хорошая работа. Сам по себе он щедрый, веселый, начитанный парень, без вредных привычек, чистоплотный, вежливый, ухаживает всегда красиво. С несколькими девушками он уже начинал жить вместе, но ни с одной из них ничего серьезного в итоге не вышло. И все его пассии были очень похожи друг на друга: хрупкие невысокие брюнетки с длинными волосами. Как сестры-близнецы, очень красивые, прямо модели. Вот и последняя его девушка такого же типажа, похожа на его предыдущую, прямо одно лицо. Я, когда с ней только познакомилась, пару раз непроизвольно называла ее именем бывшей подруги, не специально, правда…
Пока мать была в больнице, ее сожитель притащил к ним в дом какую-то бабу. Мать теперь обвиняет дочь: та отказалась приезжать и кормить взрослого мужика, а ведь она просила.
— …Я и так-то себя чувствую под колпаком у свекрови! – жалуется тридцатичетырехлетняя Алина. – Такое чувство, что наша мамо буквально дышит мне в спину. Она любопытная донельзя! И в шкаф нос сунет, и в сумку, и спросит всегда, кто звонил и что сказал. А тут еще это! В общем, ее сын ее подруги установил матери на телефон приложение для определения местонахождения родных, и теперь подруга видит, кто из домочадцев где находится. И Серега, муж, такой – так давай, мам, и тебе такое сделаем, это проще простого! У нее глаза загорелись, конечно: «Давай! Сделай!» Я говорю, зачем это надо? Я не хочу, чтобы за мной следили! Я против категорически, играйте в эти игрушки без меня. А муж мне, такой – а что ты так возбудилась-то, тебе есть, что скрывать?.. И свекровь тут же: а что такого, мол, действительно, у тебя секреты какие-то от нас, что ли? Почему ты не хочешь? Это же может пригодиться в плане безопасности…
— …Муж в пятницу пришел с работы, чувствую, не в своей тарелке, – делится тридцатитрехлетняя Марина. – Мялся, мялся, потом говорит – мама завтра в гости приглашает, может, съездим? Ну, отвечаю, раз приглашает, то поезжай, детей можешь взять в нагрузку. Муж мне – нет, мама приглашает нас всех, хочет увидеться. Мало ли что она хочет, говорю. Я к ней не езжу и не собираюсь, причину ты знаешь, так что обойдись без меня... И началось: «Я не понимаю, сколько можно дуться, пять лет прошло, забыть уже пора, твои эти бойкоты выглядят глупо!». Блин, но я тоже не понимаю, как можно после того, что случилось, делать вид, что ничего не произошло? Как можно выгораживать свою мать в такой ситуации, ездить к ней в гости, улыбаться, как будто все в порядке, да еще и всех вокруг убеждать, что все хорошо и она чуть ли не права?..