— …Да я даже не знаю, как её назвать, — вздыхает Полина Михайловна. — Невесткой не могу, поскольку не жена она сыну, соответственно, и мне никто, хотя уж сколько лет живут. Подруга? Хороша подруга, у них уже общий ребенок бегает. Сожительница? Как-то грубо, как в полицейском протоколе. В общем, женщина моего сына. Пусть будет так. Обижена она на меня. Видимо, за то, что мой сын Кирилл жениться на ней не хочет. А что я могу сделать? Насильно его в ЗАГС не потащу же, и разговоры с ним на эту тему заводить не хочу. Он взрослый мужик уже, зачем я буду лезть в его жизнь? Своим вмешательством только хуже сделаю. Ну кто в таких делах будет слушать маму?
— Я живу в одном из городов Подмосковья, в своей двушке, — рассказывает Инга. — Сын Пашка со своей женой Лерой и двумя малышами —полутора и трех лет — в Москве, в ипотечной однушке. Сын работает, платит ипотеку, жена его дома с детьми. Честно говоря, я немного удивилась, когда узнала, что в их семье второй ребенок будет чуть больше, чем через год после первого. Во-первых, разница такая маленькая у детей, во-вторых, в однокомнатной квартире с одним-то ребенком тесно, а с двумя – и говорить не о чем. Но меня, разумеется, никто не спрашивал. И вообще, сказали новость, когда я уже своими глазами увидела, что Лера в положении. Только и могла вымолвить, что это смелый шаг с их стороны, будет непросто. Невестка рукой махнула – ничего, мол, справимся. Ну, справитесь, так справитесь, говорю. Надо сказать, они действительно справлялись, как мне казалось. Меня позвали один раз: посидеть со старшим внуком, когда Леру в роддом увезли. По возвращении сразу же намекнули, что мне пора собираться домой. Больше за помощью не обращались. Хотя я всегда говорю – если что, звоните, приеду!
— …Дочке двенадцать лет на тот момент было, девочка развитая и неглупая, с широким кругозором, – рассказывает Марина. – Прекрасно поняла, что происходит, когда папа с бабушкой привезли ее в клинику. Анализ делать отказалась наотрез, мне позвонила: мама, они привезли меня на ДНК-тест! Я, конечно, все бросила и туда. Свекровь уже смылась благополучно, а этот маменькин сынок, муженек, сейчас уже бывший, сидит, бумажки в руках крутит, что-то там блеет: «Марина, успокойся. Мама просто переживает… Она меня с этим вопросом достала, я решил расставить точки над i»… Конечно, я просто рвала и метала. Его мама мне с самой свадьбы жизнь портила изо всех сил. Последние лет десять мы с ней и не общались совсем. Но, как оказалось, просто не общаться недостаточно!
— В субботу утром проснулась от того, что сын мне пальцами глаза пытался открыть! – рассказывает Милана. – Восемь месяцев ему недавно исполнилось… На часах семь утра, понимаю, что уже не уснем, надо вставать. И что-то мне так тяжело было в то утро, вот просто кошмар, я еле глаза разлепила, поднялась с трудом. Смотрю, муж, Даня, как ни в чем не бывало, на диване храпит себе. Всю ночь за компом просидел, в «танчиках» своих там или в чем... И что-то меня такое зло взяло! Ну, думаю, хватит. Ладно в будни, он на работе с утра до вечера, я сама с малышом, ни слова, в общем-то, не говорю. Но выходные же! Отец должен хоть иногда ребенком заниматься тоже!
— Я несколько раз пыталась поговорить с матерью о моем детстве, – вздыхает Варвара. – Было оно далеко не сказочным. Отца у меня не было, мать родила для себя, зачем, непонятно. Ну, видимо, чтоб было в старости кому стакан воды подать… Сама по себе моя мать – человек жесткий, желчный, раздражительный. Да и времена были тяжелые. Может быть, мать, конечно, как лучше хотела, старалась воспитывать, но, как по мне, просто срывала на беззащитном ребенке свои обиды, боль, невостребованность у мужчин. Гоняла меня, как сидорову козу, за всякие мелочи. Орала, обзывала, хлестала чем под руку попадется. Но чаще всего просто ставила в угол, и я стояла там часами, еще до того, как в школу пошла. За все подряд: за разбросанные вещи, за опрокинутый стакан, за потерянные варежки… Теперь мать многое «забыла», округляет глаза: «не выдумывай, не было этого». Но я-то не дура, прекрасно помню, что было, и продолжалось лет до тринадцати, пока я не убежала из дома. Ночевала на улице, вернулась, конечно, на следующий день. Но мать испугалась, и откровенно измываться надо мной прекратила. Ну а в шестнадцать я уже уехала учиться, и с тех пор живу отдельно…
— Ой, я сначала на свою невестку нарадоваться не могла, – рассказывает Вероника Юрьевна. – Умница, аккуратистка такая, все у нее блестит, по порядку разложено везде, готовит так, что пальчики оближешь! Я, в принципе, сама готовить умею и люблю, но у Ксюши мне впору поучиться было… Сыну говорила – тебе не жена, а сокровище досталось, ты ей помогай во всем. А он мне – мам, да она не позволяет ей помогать! У нее девиз по жизни – хочешь сделать хорошо, сделай сама…
— …За полдня, пока я на работе была, Андрей собрал мои вещи, перевез на съемную квартиру, а в нашей замки поменял, – рассказывает про своего теперь уже бывшего мужа Лидия. – Встретил меня после работы возле моего офиса, передал ключи от съемки и бумажку с адресом. Развод, говорит, завтра, приезжай, подпишешь документы. Я в шоке была абсолютнейшем. А муж продолжал: «Ты, конечно, можешь побороться из вредности, помотать нервы себе и мне, но не советую, развод – дело решеное, разведемся все равно, у меня другая женщина… Если завтра все пройдет без шума и пыли, и ты не устроишь вынос мозга, оплачу тебе аренду на полгода вперед. Это все, что могу. Хорошее предложение в твоем положении, соглашайся!..».
— Больше всего мама в моем детстве боялась, что я «принесу в подоле»! – рассказывает двадцатидевятилетняя Екатерина. – Отец бросил нас с ней, когда я только-только в школу пошла, ушел с концами, алиментов не платил, воспитанием не занимался. Я так поняла, что вообще была нежеланным ребенком, случайной беременностью, папаша женился, потому что заставили, и при первом удобном случае свалил без сожалений… Выживали мы с мамой трудно, она вечно на каких-то подработках была, то пол мыла, то газеты разносила, и все время мне говорила: «Учись, ты должна быть самостоятельной и независимой, с образованием и профессией, чтобы не жить так, как я!». Общаться с парнями она мне запрещала. Помнится, увидела, как сижу на лавочке с одноклассником, лет по пятнадцать нам было – устроила истерику. «Так всегда и начинается все, принесешь в подоле, домой не пущу!». Обидно было, жуть. И парни от меня стали шарахаться, ну кому такое надо…
— Сына я воспитывала одна и с детства приучала к самостоятельности, – рассказывает Людмила. – Сознательно растила его без «тепличных условий». Игорь прекрасно может себя обслужить в быту. И готовить я его научила, и убирать, и стирать, всю женскую работу в доме делать, а папа мой помог внуку освоить мужские навыки, такие как гвоздь в стену вбить и прокладки в кране заменить. Годам к пятнадцати сын мог уже самостоятельно и суп сварить, и курицу пожарить, и трубы прочистить, и карниз прибить. И делал все это регулярно. На старших курсах института начал снимать квартиру с друзьями, так там и готовить всех парней научил, и порядок наводить. Чистота у них была просто армейская, и в холодильнике, как правило, первое, второе и компот. А три года назад Игорь женился на Оксане, и куда делась вся самостоятельность! Родители Оксаны, чуть что, несутся на помощь молодой семье, надо-не надо. Я сначала смеялась, сейчас уже раздражает это все! Теща с тестем от них буквально не вылезают…
— …Все началось с того, что в свои одиннадцать лет дочка вдруг захотела фамилию мою взять, которую я вернула себе после развода, – рассказывает Мария. – Она красивая и благозвучная, не то, что у нее и ее папы – Козловы. Папа ее с ней не общался, также и родственники с его стороны… Катя еще в детском саду мне говорила, что ее дразнят из-за фамилии, и она хочет мою. Но тогда мы как-то съехали с этой темы, а тут она прямо зациклилась– мама, я хочу быть Орловой, как ты, ну пожалуйста! Ладно, говорю, давай попробуем. Выяснилось, что нужно согласие отца. Нашла телефон бывшего, с трудом, надо сказать, мы же десять лет после развода с ним не общались даже. Позвонила, так, ни на что не надеясь, просто для очистки совести, говорю, тут такое дело у нас, дочка хочет фамилию поменять, дашь разрешение? А он – да делайте, что хотите, это все равно не моя дочь! Я аж дар речи потеряла. Немая сцена! Как это не твоя? А чья же?
— ...В первый раз Анечка завела разговор об отце, когда ей было года четыре, — рассказывает Ольга. — Как сейчас помню, мы сидели дома за столом, с нами была моя мама, и дочь вдруг совершенно неожиданно спросила: «Мама, а где мой папа?» Я не стала придумывать сказки. Просто спокойно сказала: «Он ушел от нас, когда ты родилась». Дочка уточнила: «Значит, он плохой?». «Не плохой, — ответила я. — Просто слабый. Отказался быть с нами, когда нам было тяжело». Мама, конечно, смотрела на меня с осуждением – она считала, что нужно придумать для Ани какую-нибудь историю про ее отца, чтобы не травмировать ребенка. Например, что он где-нибудь работает, далеко, в другой стране, и приехать не может. Но я никогда не врала дочери! Даже маленькой. Говорила только правду!
— …Просто в последнее время для меня это больной вопрос стал, про свадьбу, – вздыхает Алина. – Встречаюсь с мужчиной уже четыре года, три из них живем вместе. Живем неплохо, притерлись, понимаем и поддерживаем друг друга. Конечно, мне очень хотелось бы выйти за него замуж официально. Мне уже тридцать лет этим летом, пора подумать о ребенке. Надо сказать, жениться Глеб не отказывается, и о ребенке говорит вроде бы с охотой, мечтает с сыном когда-нибудь на море поехать, мир ему показать. Но вот, к сожалению, никакой конкретики пока не могу добиться. А тут еще мамы подливают масла в огонь. Со своей я поссорилась даже недавно, пристала, как банный лист – ну так что, когда мы на свадьбе-то гулять будем? Говорю, мам, ну что ты от меня хочешь сейчас? Мне что, под дулом пистолета тащить Глеба в ЗАГС? Она еще и обиделась, мол, ну что ты психуешь, я же просто спросила, что такого-то?..
— Свекровь меня с самого начала не любит, ну вот не совпадаю я с ее представлениями об идеальной невестке, – вздыхает Ирина. – Да и о сколько-нибудь приемлемой – тоже… Я не убираюсь с утра до вечера, хотя сейчас дома, в декрете сижу, готовить не люблю, многого от ее сына требую. Многого – это чтобы он не только на работе работал, но и по дому помогал, и с ребенком занимался, которого, между прочим, очень хотел… Сама свекровь фанатичная хозяйка, спать не ляжет, если дома что-то не убрано, не помыто. А я не такая, бардак меня особо не тяготит. К тому же я еще и транжира в глазах свекрови! Генке она заявила, что никогда у нас своей квартиры не будет, потому что я только и делаю, что по маникюрам хожу и деньги трачу на ерунду… Вон, сын ее подруги давно уже квартиру купил, абсолютно звезд с неба не хватая и работая слесарем. А мы пять лет живем в съеме, и конца-краю этому не видно…
— …Я всегда была веселым, дружелюбным, общительным человеком! – рассказывает Лада. – В детстве и юности у меня была куча подруг, с некоторыми мы были прямо не разлей вода, особенно когда в общежитии жили. Во взрослом возрасте я тоже довольно легко заводила дружбу – с одной девушкой мы на работе подружились, с другой познакомились в роддоме, в одной палате лежали. Детей родили в один день, и после выписки стали тусить вместе... Телефон у меня частенько пиликал даже в декрете: подруги меня не забывали, и новые, и старые. Писали, звонили, делились новостями и проблемами. В декрете у меня был не самый простой период в жизни, но я знала, что у меня есть мои девчонки. Они и поддержат, и помогут всегда! С мужем отношения летели в тартарары, он выпивать начал, денег не давал, гулял, отключал телефон. Я звонила подругам, они меня утешали. Иной раз поплачешь, выговоришься – и то уже легче, знаешь, что не одна…
— …Ну вот такое поведение твоих родителей нормально разве? – с негодованием в голосе спрашивает у Яны ее муж Игорь. – Почему им на внуков-то наплевать? В гости не ходят – а зачем?, к себе не зовут, на день рождения внукам даже не позвонили. Слушай, я таких странных людей еще не видел никогда. Они живые люди или рептилоиды? Все как-то к внукам тянутся, кого ни возьми, а твои мама с папой наших сыновей, по-моему, даже не различают, где Ваня, где Даня. Хотя они совершенно разные дети, и внешне, и по характеру, спутать их и постороннему человеку сложно…